И немного волшебства

   На радостях я протянула ей оставшийся в кошеле тор. Малышка ахнула. Мне показалось, будто лисий воротник на ее шубке шевельнулся, сверкнув в мою сторону черными бусинками стеклянных глаз, но, скорее всего, это была просто игра воображения.

   – Что вы, - девочка замахала руками. - Это очень много. Неужто не жалко?

   — Не жалко, - заверила ее я.

   С некоторым сомнением девочка потянулась ко мне прохладной ладошкой, взяла протянутую монетку и отдала мне разноцветный фонарик со свечкой. Мы разошлись, полностью довольные друг другом : малышка, смешно переваливаясь, поспешила к палатке со сладостями, а я, ободренная принятым решением, направилась в сторону академии.

***

   Пробраться на территорию университетского городка, минуя охрану, мне удалось безо всякого труда: студентами мы частенько выбирались в город после отбоя. Выбитое звено решетки за прошедшие три года никто так и не заделал,и я легко отыскала его, бесшумной серой тенью проскользнув в учебный корпус факультета прикладных рун. Открыла ключом дверь кафедры, поставила на свой стол фонарик для призыва духов и с наслаждением растянулась на диванчике, стоявшем у окна. Хорошо! Теперь оставалось только спуститься в столовую за остатками дневного пиршества херра ректора, и испорченный вечер можно было посчитать вполне исправленным.

   Как оказалось, в своем «гениальном» плане я не учла одну маленькую, но очень существенную вещь: во всем огромном университете я оказалась не единственной, кому пришла в голову идея поживиться за счет родного заведения. Вся еда с праздничных столов оказалась давно вынесена подчистую. То же касалось кухни и даже ледника, где хранили продукты. Мне удалось отыскать лишь бутылку вина, горсть ягод и два немного подсохших пирожка. Сложив еду на тарелку и зажав под мышкой бутылку, я вернулась к себе и заперла кафедру на ключ, дабы избежать случайных встреч с уборщицей или охранником,изредка заглядывавшими в учебные коридоры во время праздников.

   Долгая прогулка по морозу в одном платье не прошла даром. Пальцы и щеки покраснели, меня била мелкая дрожь. Я кое-как собрала магию и активировала выбитые на камнях камина руны огня. Обсидиан моментально раскалился, нагревая воздух, и я перенесла свой стул к самой защитной сетке, но даже это не помогло мне согреться. Пришлось одолжить со стула фру Уле теплую шерстяную шаль и закутаться в нее с головы до кончиков сапог.

   Кочергой я подкатила к самому краю сетки один из рунических камней. Достала из ящика своего стола большую глиняную кружку, подарок почтенных фру, работавших вместе со мной кафедре,и почти до краев наполнила ее принесенным с банкета вином, добавив найденную горсточку зимних ягод.

   Прижатая к каминной решетке кружка довольно быстро нагрелась. По комнате поплыл упоительный запах. Казалось, от одного только горячего винного пара внутри становилось теплее. Дрожащими руками я осторожно подняла кружку и сделала глоток, жмурясь от удовольствия.

   Сейчас мне показалось, что все, в сущности, вышло не так уж и плохо. Больше не надо было выносить образцово-показательные стенания тетушки и высиживать ужины с бесконечными потенциальными женихами, а в руках уже был билет к морю, куда я отправлюсь сразу же, как только восстановят движение поездов. И сейчас, в ночь Зимнего солнцестояния, я, как и положено, сидела в тепле рядом с камином, потягивала горячее ягодное вино и даже собиралась зажечь самый дорогостоящий фонарик-манок в своей жизни, чтобы духи мамы и бабушки с дедом могли отыскать меня.

   Я никогда не призывала в самую долгую ночь в году душу отца. Мне все ещё отчаянно хотелось верить, что он был жив.

   Наверное,именно поэтому я в свое время занялась изысканиями, направленными на создание артефактов поиска. Подбирала правильное сочетание рун, вычисляла последовательность, дававшую наиболее точные кoординаты, искала материал для манка. Херр Рейне, декан фaкультета, заинтересовался моей научной работой и предложил после выпуска небольшой грант и место на кафедре. Я с радостью согласилась.

   К моему величайшему сожалению, за четыре года учебы и три года аспирантуры спокойная должность ассистента профессора и относительная финансовая независимость от тетушки, ловко прибравшей к рукам оставшееся после отца имущество, оказались единственным положительным результатом, которого мне удалось добиться. Камни оставались холодны, руны едва светились,и самой крупной моей находкой с момента начала исследований стали потерянные очки фру Уле.

   Оттого-то уехать отсюда и казалось мне единственно правильным решением. Итог пяти лет кропотливых трудов – очки, по ошибке попавшие в ящик стола вместе с ведомoстями студентов. Неутешительная картина.