И настанет день третий

С каждым шагом напряжение росло. Мне уже начало казаться, что позади появилось знакомое голубоватое свечение, которое колышется в такт галопа разъяренных, жаждущих крови бестий. Из последних сил я поддал ходу. Быстрее вперед! Нужно успеть, нужно добраться! А куда успеть? Куда добраться? Что там впереди? Новый, еще один туннель? А может тупик? А может дверь и она как назло заперта? Вот тогда конец! Мы окажемся в ловушке и нас настигнут, причем настигнут уже через несколько минут.

Я с такой ясностью представил себе последние мгновения нашей жизни, что стало жутко. Вот, объятые ужасом, паникой и безумием мы бьемся в окованные железом доски, оставляем кровавые отпечатки, ломаем зубы, ногти и кричим… кричим… кричим.

Когда из темноты вынырнула грубая деревянная дверь, я и впрямь чуть не завопил от страха. Она была точно такой, как в моем кошмаре. Невозможно! Немыслимо! Мистика! Наваждение! Выходит, мои видения вещие и наш конец уже близок и неминуем. Руководствуясь скорее отчаянием, чем желанием проверить, действительно ли дверь заперта, я со всего размаху впечатался в плохо оструганные доски.

О чудо, дверь поддалась. Слегка скрипнув на массивных кованых петлях, она распахнулась, выплескивая в туннель поток яркого желтого света. Рука инстинктивно потянулась к болтающемуся на шее кусочку пластика, да так и замерла, не проделав и половины пути. Это был не блеск золота, это был живой свет трепещущихся на сквозняке огненных языков.

– Как, это опять вы? – знакомый скрежещущий голос вывел нас из оцепенения.

Жиль стоял возле круглого точильного камня, который еще вертелся, но, лишенный вращающегося усилия, быстро останавливался. Ремесленник смотрел на нас выпученными от удивления глазами, как будто стал свидетелем невиданного события.

– Дверь, Сурен! Давай скорее запрем дверь!

Я проигнорировал вопрос хозяина мастерской и, едва переступив порог, стал сооружать баррикаду между нами и преследователями. Засов на двери имелся, но уж очень слабый, щеколда, а не засов. Такой не выдержит даже хорошего удара плечом, не то что натиска озлобленной разъяренной нечисти. Именно поэтому я указал другу на какой-то примитивный станок со множеством железных щеточек и колесиков. Неоспоримым достоинством этого агрегата являлась громоздкая и наверняка тяжелая железная станина. Обменявшись кивками, мы с другом тут же начали подтягивать станок к двери.

– Что вы делаете? – Жиль с ужасом смотрел на двух сумасшедших пришельцев, которые с усердием разрушали его тихий уютный мирок.

Мобилизовав все внутренние резервы, собрав последние силы, нам все-таки удалось дотащить машину до входа. Когда зловещего вида механизм надежно подпер входную дверь, мы наконец смогли перевести дух и осмотреться.

Мастерская Жиля по размерам напоминала небольшой спортивный зал, такой как чаще всего сооружают в обычных городских школах. Освещалась она дюжиной незамысловатых напольных светильников. Из небольшого бочонка, наполненного, скорее всего маслом, торчал длинный, похожий на клаксон раструб. Именно в этой железной воронке и находился фитиль. Коптящее пламя поднималось сантиметров на двадцать и, естественно, не очень-то способствовало хорошему освещению. Тут трудолюбивому ремесленнику ничего не оставалось, как качество компенсировать количеством. Именно поэтому светильники в мастерской горели через каждые три-четыре метра, образуя вдоль стен целые шеренги синхронно кивающих огоньков.

Оборудования Жиль наизобретал море, целое море! Однако, понять что здесь к чему и как работает казалось просто невозможным. Я не нашел ни одного устройства хотя бы отдаленно напоминающего знакомые мне металлообрабатывающие станки. По всей видимости техническая мысль Жиля не походила на идеи людей, точно также, как не походил на них и его внешний облик.

– Зачем вы пришли? – ремесленник оправился от растерянности, вызванной нашим вторжением.

– Мы ищем дорогу назад, нам нужно вернуться, – без предисловий выпалил я.

– Вы хотите опять рубить золото? – Жиль по-своему интерпретировал мой ответ.

– Ага! Страстно хотим. Больше всего на свете.

– Понимаю, – жабоподобное существо закрыло свои огромные выпученные глаза и тихо прошептало. – Бедные, бедные люди.

Услышав таки речи, мы с Суреном переглянулись. Выходит, Жиль и вправду сочувствует людям, и наверняка изделия свои он конструирует не для какой-то там злой или корыстной цели, а как раз для того, чтобы помочь, облегчить тяжкий труд каторжников. Но раз так, то он не откажет и нам.

– Жиль, ты можешь показать дорогу? – Сурен выдернул ремесленника из прострации, в которую тот неожиданно угодил.

– Дорогу? Ах, да. Это несложно. Вернитесь в туннель, из которого пришли и поверните…

– Нет, это нам не годится, – я не дал хозяину мастерской договорить. – Там лобасты. Они ищут нас. Поэтому нужен другой путь. Может тут есть запасной ход?

– Запасной? – Жиль задумался. – Я уже несколько сотен лет хожу только этим. Но давайте посмотрим.