И налегке умчаться в вечность

– Нет, поглядите, он старается. Нет Рома, это всё не то. Ты не стараешься, Роман, а только создаёшь иллюзию и корчишь из себя не знаешь и что. Тебя ведь всё устраивает, Рома? Абсолютно всё. И собственная мелкая зарплата рядового инженера в НИИ чего-то… И эта старая на вид, изрытая клопами мебель. И эта жуткая «хрущёба» на окраине Москвы, в которой мы живём. Пойми, Роман, в квартире этой жить нельзя. Здесь, Рома, можно только не спеша издохнуть.

Роман Иванович: — Мария. Ты моя голубка… (Ситник нервно вздрогнул).

Роман Иванович: — Ну чем же не квартира? И с чего «хрущёба»? Ведь это же мой дом. Я прожил здесь… Мы прожили здесь с мамой… Ну, а теперь живём с тобой, моя голубка.

Мария, раздражительно перебивает: — Не называй меня голубкой. Сколь раз тебя просила. Терпеть же невозможно это вот, мещанское…

Роман Иванович, в ответ скороговоркой: — Ну, хорошо же, хорошо, Мария. Уже, коль, тебе не нравится, так называть не стану. Мы как-то с мамой…

Мария: — Что?! И что вы с мамой? Смиренные приверженцы патриархального затишья? Ну, а как же? Деликатные столичные манеры. Ведь это просто не прилично, Рома. Это же обман. Один раз в месяц в Третьяковку? А если денег нет, то на трамвайчике в Черёмушки? Скупиться на блошином рынке. Поношенными тряпками… А, вечерами книжечки читать и чаепитьем наслаждаться, с баранками. Я удивляюсь, Рома. А почему нигде не видно самовар? Вот где же он? – нарочито шныряет взглядом. — Вот где?.. Этот копчённый, медный!

Роман Иванович, понуро: — Зачем ты так, Мария?.. Ну, зачем?.. Ведь я для нас стараюсь. И работаю. Зарплата с Гулькин хвост? Однако получаю вовремя. Питаемся нормально. Сосисками, сардельками. А ты, Мария?.. Что же ты?.. Ты даже замуж за меня не хочешь. Живём с тобой в каком-то непонятном браке. Гражданском, что ли?..

Мария: — Что я слышу? Замуж?.. За кого же замуж? Для чего вся эта суета и волокита? Все эти документы, споры о фамилиях. А так всё ясно. Кошкин и Лисичкина. Всё вроде бы разумно. И что с того, хоть оженись мы, Рома, что изменится?.. Всё это, Рома, да?.. Вот это? – рукой обводит обстановку.

Роман, непонимающе: — Что это? Что?..

Мария: — Это, Рома, бедность. Нужда смиренная, привычная… А, ты привык, Роман. Тебя устраивает и совсем не огорчает, что на обычное людское счастье твоей копеечной зарплаты не хватает. И невозможно шмотку лишнюю купить. Заметь не именную шмоть. Простую тряпку из обычного «Ашана».

«Так и пошей себе сама, ворона! – Мария Анатольевна встряхнулась и поёжилась. Удобнее уселась в кресле и обхватила крепче руку Ситника: – Ох, молодец Евгений Ибрагимов. Сработал на века. Пробрало».

А между тем на сцене закипали страсти.