И на вражьей земле...

Разогнавшись, Виктор настиг самурая и ударил своим истребителем по его двухкилевому хвосту. Бомбардировщик упал на землю и взорвался. От сильного удара самолет Кустова развалился в воздухе на части… И он погиб.

Виктор Рахов совершил таран еще в первый день наступления. Спасая лейтенанта Трубаченко, пропеллером «ишачка» он отрубил хвостовое оперение японского истребителя. Но тем не менее сумел благополучно посадить самолет на свой аэродром… А неделю спустя был тяжело ранен шальной разрывной пулей в живот, когда пролетал над сопкой Ремизовская. Это была последняя потеря в двадцать втором полку. И одна из самых горьких… В завершающий день боев на Халхин-Голе…

В этот день ожесточенно сражавшиеся и еще вчера стоявшие насмерть, самураи как-то внезапно сломались. И на земле, и в небе… Нет, они еще не бросали оружие, но стали какими-то вялыми, что ли… Сдулись, одним словом.

Утром более ста истребителей из семидесятого и двадцать второго полков встретили в районе Яньху – Узур-Нур до восьмидесяти самураев и сбили пятнадцать японских истребителей без потерь со своей стороны.

Днем в двух боях сошлись сорок семь истребителей пятьдесят шестого полка и сорок пять самураев. И опять. Сбито десять японских истребителей, без потерь с советской стороны.

Во второй половине дня в трех боях, в которых приняли участие сто шестнадцать краснозвездных истребителей и до сотни самураев, в том числе тридцать бомбардировщиков, было сбито шесть японских бомбардировщиков и семнадцать истребителей. Без потерь с советской стороны…

В этот долгий и жаркий день лейтенант Пономарев пополнил свой личный счет еще двумя самолетами с красными кругами на крыльях – бомбардировщиком и истребителем.

С истребителем пришлось немного повозиться. Но не так чтобы сильно. А бомбовоз он сбил без особого труда.

Это было уже под вечер. Они возвращались на свой аэродром после большого боя. И заметили девятку одномоторных легких бомбардировщиков противника, которая шла к реке без прикрытия. Шансов у самураев практически не было. Ребята мгновенно их разогнали, с первой же атаки завалив шестерых. Однако горючее у них было уже на исходе, и преследовать уцелевшее звено они не стали.

А самураи уходили со снижением на полной скорости и, наверное, все время оглядывались, со страхом ожидая, что их догонят и безжалостно сожгут…

И в этот момент у Владимира перед глазами с поразительной четкостью встала картина того, первого, боя его полка в монгольском небе. Черные столбы дыма, стоящие над степью, и эскадрилья врагов, неторопливо уходящая на восток.

Они наконец отомстили за своих павших товарищей – старшего лейтенанта Черенкова, капитана Савченко, лейтенанта Орлова, майора Мягкова, майора Глазыкина, капитана Балбшева и многих-многих других, сгоревших в монгольском небе…

А шестого августа в двадцать втором истребительном авиаполку был праздник!

В этот день газета «Правда» опубликовала Указ Президиума Верховного Совета СССР. За образцовое выполнение боевых заданий и геройство, проявленные при выполнении боевых заданий, звание Героя Советского Союза было присвоено тридцати одному командиру Рабоче-крестьянской Красной армии. В том числе десяти летчикам двадцать второго истребительного авиаполка – майору Глазыкину, батальонному комиссару Калачеву, капитанам Балбшеву и Степанову, старшим лейтенантам Орлову, Рахову, Скобарихину и Чистякову, лейтенанту Трубаченко и старшине Якименко.

Виктор Рахов так и не узнал о присвоении ему высокого звания. В день публикации Указа он умер в Читинском окружном военном госпитале от ран.

Старшина Якименко лежал в том же госпитале, понемногу поправляясь после тяжелого ранения в ногу, полученного в воздушном бою в середине июля.

Тем же Указом звание Героя, за тараны, было присвоено двум летчикам пятьдесят шестого авиаполка – комэска капитану Кустову и комзвена лейтенанту Мошину. Александр Мошин был свидетелем подвига своего командира, и на следующий день повторил его, оказавшись в сходной ситуации. Но уцелел…

Однако главной новостью дня стал специальный Указ о награждении майоров Грицевца и Кравченко второй золотой медалью «Герой Советского Союза». Дважды Герои! Это было очень необычно. Впрочем, и люди это были очень необычные…

У них вообще-то и первой медали не было. Так как еще и недели не прошло, как была учреждена эта самая медаль. Ничего, получат сразу обе!

Когда в полку стало известно об Указах, батальонный комиссар Калачев собрал на митинг весь личный состав. Первым выступил дважды Герой Советского Союза майор Кравченко: