И на исходе дня…

– Верю. Ох, время… – женщина схватилась руками за голову и оглянулась на собственное тело. – Как же жаль. Знаете, никогда не думала вот так умереть… Но, в конце концов, я не одна в последние минуты, и в этом есть своя прелесть. Последнее, о чем попрошу – не отказывайтесь от Озгуда. Кроме меня у него никого нет. Не бросайте его.

– Озгуд? – я непонимающе похлопала ресницами.

– Мой напарник, – пояснила Октавия. Теперь он совсем один. Прошу вас…

– Хорошо, не брошу… – не совсем понимая, чего именно просит от меня женщина, я пожала плечами.

Октавия облегченно вздохнула:

– У него непростой характер, девочка, но… он дорог мне. Постарайся найти к нему подход и у тебя не будет друга вернее. А сейчас пора завершить этот разговор, – общие очертания Октавии внезапно стали расплываться. – Время настало, прими же мой дар, который отдаю тебе добровольно, без всякого принуждения. Пусть глаза твои откроются всему сущему и обещанному, а связующая нас нить прервётся, как только покину я этот мир… Проснись!!!

– Вот и всё, – раздалось у меня в ушах, – теперь беги, девочка.

Я вяло пошевелила рукой, затем зевнула. Рот перекосило куда-то влево, а в груди всё отозвалось жгучей болью. Открыв глаза от удивления, с неверием осмотрелась. Что за ерунда? Где я?!

И тут же, как по волшебству, в мою голову тягуче медленно стали прокрадываться воспоминания. Нужно попытаться всё систематизировать. Итак, первое – меня бросили! Второе… меня бросили!!! Почему-то именно это больше всего шокировало. Ни перебинтованные ноги, ни руки, покрытые ссадинами, ни голова, раскалывающаяся от боли, нет! Шокировал факт того, что я – брошенка.

А потом вспомнился клуб: «Мамочка моя родная, как же противно и стыдно, – зажмурившись, думала про себя. – Что на меня нашло?! Это просто наваждение, проклятие какое-то!».

Дальше картинки всплывали быстрее, но были сильно размазаны: Мирос с его новой подстилкой, безразличная охрана на входе, парк… И Октавия!

– Боже мой! – я резко села на кровати, отчего снова почувствовала острую боль в груди и затылке. – Убегать! Мне нужно в соседнюю палату… Где же вещи? Кто-нибудь!!!

Паника. Именно так, одним ёмким словом можно описать охватившее меня состояние. Вполне заурядная больничная палата казалась ловушкой, белые стены вокруг давили и сжимались, пол под слабыми ногами ходил ходуном. За окном дул ветер, ломился внутрь, словно повторял последние слова провидицы: «Беги, девочка!..»

А как бежать, когда на тебе из всей одежды одни бинты, да и те прикрывают не то, что хотелось бы? Схватив простынку и морщась от неприятных ощущений, я прямо на ходу замоталась в нее, словно в кокон. Вокруг всё качалось в разные стороны, так что мне приходилось старательно балансировать и держать равновесие. Наконец, достигнув намеченной цели (а именно голубой двустворчатой двери в центре стены), я облегченно всхлипнула и… буквально ввалилась во встроенный шкаф.

– Нееет, – вырвался из моей груди растерянный горестный стон. Сил на новый поход практически не осталось. Устало облокотившись на стенку, я смотрела, как со скрипом прикрылась створка двери и сама себя подбадривала: – Нужно просто оттолкнуться и быстро-быстро идти. У меня всё получится. Я смогу. Я…

Настойчивый резкий стук по деревянной поверхности прервал ход моих мыслей. Следом послышался скрип дверных петель и голоса. Никогда не понимала, зачем люди стучат, если тут же вваливаются внутрь, не дожидаясь разрешения войти.

– Доктор, – спокойный мужской голос разрезал тишину в моей палате, – можно вас на секунду?

– Да, конечно, – и без того торопливые шаги по коридору тут же ускорились, и вскоре голос второго мужчины прозвучал намного ближе: – Простите, а где пациентка?

– Это я у вас хотел спросить, ГДЕ ПАЦИЕНТКА? – на этот раз первый вошедший терпения не проявлял. – Кто-то посещал ее до меня?

– Н-н-нет, – неуверенно промямлил доктор, – никто, к ней запрещено…

– Тогда, возможно, она сама выходила куда-то? Или ее увезли на процедуры? – не отставал первый.

– Никаких процедур. Всё необходимое уже сделано. Да и количество влитых лекарств не позволили бы ей очнуться, не то что идти куда-то самостоятельно. Она сейчас должна быть абсолютным овощем…

«Сам ты… редиска», – злорадно подумала я, стараясь подавить очередной приступ слабости и держать глаза открытыми.

– Овощ? – нарочито спокойно переспросил мужчина, отчаянно желающий со мной встретиться. – Ну, так вот, товарищ садовод, если через пять минут вы не найдете эту вашу растительность, я вам руки ко всем чертям пообрезаю!

– Простите, конечно, минуту, – причитал горе-врач, явно пятясь к дверям, – сейчас найдем её, она не могла далеко… Оксана-а-а-а! А ну бегом ко мне!

Мой незваный гость громко сплюнул, пробубнил что-то себе под нос и тоже поспешил удалиться из палаты. Видимо, решил поискать сам.

Затягивать дальше я не стала: открыла шкаф и выпала на пол. У-у-у, больно как! Руки и ноги саднило, рёбра болели, а в затылке поселился какой-то садист, он беспощадно сверлил мой мозг и требовал впасть в беспамятство.