И маги могут быть королями.

– Это сделаю я, Ибрагим! - вперёд наконец-то выехал Менгли-Дубрей, полностью закованный в броню. Он лично добавил в доспех катафракта несколько дополнительных пластин и рёбра жёсткости для кирасы, что сделало его слишком уж похожим на железного голема. Андроник боялся, что чувство сострадания к противнику у него стало големьим…

– Уступаю тебя таго гяура! - Ибрагим отсалютовал партафцу мечом и начал смотреть, что же предпримет Менгли-Дубрей.

Партафец медленно поскакал вперёд, все воины расступались перед ним, искренне сожалея об участи врага.

Когда до рядов противника оставалось всего несколько шагов, Менгли-Дубрей высоко над головой поднял боевой молот и припустил коня в галоп. Через мгновение он протаранил строй пехотинцев, сшиб с коня одного из катафрактов и оказался лицом к лицу с вражеским командиром. Партафец, явно поняв, что является целью этого катафракта, поднял левую руку вверх, что означало вызов на поединок. Одновременно с этим горцы и партафцы перестали драться. Аркадцы тоже остановились, ожидая, что же будет дальше. Только на холмах айсары добивали пытавшихся сбежать врагов.

Партафский командир был в тяжёлых доспехах катафракта, только шлем он снял, чтобы воины могли его отличить от других всадников. На поясе у него висел меч с вделанным в эфес опалом.

– Я предлагаю поединок, воин. Прошу тебя назвать имя и свой титул. Хотелось бы знать, кого мне придётся убить! - ухмыльнулся партафец, явно надеясь на скорую победу.

– Данри-Бек Менгли-Дубрей, аль-мухадтар конницы султана Аббаса Великолепного! - Менгли-Дубрей будто стал выше, гордо вскинув голову.

– Дубрей, это ты? - партафский командир был явно поражён: с его лица сползла ухмылка, а пальцы, державшие эфес меча, разжались. Но потом партафец взял себя в руки и потребовал. - Сними шлем, и докажи это, воин.

– Если ты не узнаёшь мой голос, Рустам - Бек, то вот тебе моё лицо! - Менгли-Дубрей снял со своей головы шлем.

Не случись войны, это могло бы сойти за встречу старых друзей. Менгли-Дубрей и Рустам с детства дружили: их отцы были соседями, и часто посещали усадьбы друг друга. И Дубрей, и Рустам вместе пошли в конницу, где быстро продвинулись до командиров конной сотни. Затем судьба разделила их. Во время войны Партафы с Тайсарским каганатом Дубрей командовал конной тысячей, а вот Рустам участвовал в обороне северной границы от аркадских армий. Именно тогда имперская граница стала проходить по Гусиному броду и Красной реке, как её называли партафцы. А затем Менгли повысили до звания аль-мухадтара, а Рустама отправили на границу с Королевством.

– Ты почти не изменился, Дубрей! Но как ты… почему ты… с ними? - Рустам непонимающим взглядом уставился на Менгли-Дубрея.

– Возвращаю трон законному владельцу, не более! Ты готов к битве?

– Ты об Аббасе? Но он же погиб в битве, прикрываемый только пехотой Менгли-Хазрея! Ты же сам там был, должен об этом помнить.

– Султан Аббас выжил лишь из-за снисходительности Иоанна Ватаца. А всё, что ты сказал - чушь, глупее которой я ещё не слышал. - Между тем битва снова разгорелась с ещё большей силой.

– Тогда, получается, что Менгли-Хазрей… Воины, сложить оружие! И так слишком много партафцев погибло сегодня!

Приказу никто не последовал. Воины, стоявшие за спиной придвинулись ближе к своему командиру

– Я сказал, всем сложить… - Рустам обернулся. - Как это понимать?

– Великий султан предупреждал нас об этом. Этот приказ - предательство Партафы, а каждый предатель должен умереть! - тихо ответил один катафрактов-телохранителей и вынул меч. За ним последовали остальные два десятка воинов. Другие партафцы то ли не заметили, то ли не захотели заметить этого и продолжали бой с наступавшими айсарами и горцами.

– Измена! - воскликнул Рустам и обрушил удар своего меча на катафракта.

Всадник вскинул голову и упал, погрузившись в сугроб снега. Это послужило сигналом остальным. Десяток "бессмертных" кинулся на Рустама. Менгли-Дубрей, секунду поколебавшись, оказался рядом со своим другом. После того, как Рустам-Бек отдал приказ сложить оружие, в глазах Дубрея он снова стал другом детства. А Менгли-Дубрей привык защищать друзей.

– Мы ещё повоюем, Рустам!

– Да, Менгли! Как же я ошибся, - Рустам ударил по одному из нападавших мечом, и тот отлетел в сторону, истекая кровью.

– Рустам, ты ещё искупишь ошибку. И я тоже искуплю свою! - Менгли отбил очередной вражеский удар своим молотом.

Осталось только восемь противников. Хотя партафцев тут было раз в десять больше, но все они, кроме "бессмертных", были поглощены боем с горцами.

Вот один из партафцев ринулся на Рустама, но Менгли-Хазрей в очередной раз отклонил удар своим молотом и размозжил голову нападавшего.

– Ещё целых семеро, Менгли!

– Всего семеро, Рустам! - Дубрей замахнулся и ударил по приближавшемуся противнику, но тот отскочил в сторону, и удар пропал втуне.