И как ей это удается?

Опять телефон. На этот раз Пола с сообщением, что мой органайзер обнаружился в контейнере для овощей. Бен теперь прячет в холодильник все, что под руку подвернется. Великолепно, Кейт. Вся необходимая тебе информация прохлаждается в обществе редиски и помидоров.

Цистит Эмили лечат антибиотиками. Температура держится, но дочь хочет со мной поговорить.

Эмили всегда чуточку стесняется, когда говорит по телефону, а я, слыша ее тоненький голосок с придыханием, всякий раз удивляюсь, что частичка моего собственного тела, еще недавно от меня неотделимая, общается со мной на расстоянии.

— Мам, а ты в Америке?

— Да, Эм.

— Совсем как Вуди и Джесси в «Истории игрушек»?

— Верно. Как ты себя чувствуешь, солнышко?

— Хорошо. А Бен головой ударился. Крови было много-много.

Моя кровь стынет в жилах.

— Эм, ты не передашь трубку Поле? Прошу тебя, будь умницей, позови Полу.

Я очень стараюсь сохранять спокойный тон, как бы между прочим интересуясь, что у Бена с головой, хотя будь моя воля — влетела бы в кухню шаровой молнией с щелкающими клыками и шипящими змеями Медузы горгоны.

— А-а-а! — уклончиво тянет Пола. — Об стол ударился.

О тот самый металлический стол с убийственными углами, который я категорически велела убрать в подвал, чтобы Бен не налетел?

Именно, слышу в ответ. Он самый. Чего волноваться-то: дескать, всякое бывает и вообще… Интонация подразумевает — и вообще, дома надо сидеть, а по телефону нечего командовать. К тому же, по мнению Полы, дело обойдется без швов.

Швов?! Господи. Проталкивая застрявший в горле комок, пытаюсь нащупать ту мягкую, дружелюбную тональность, в которой приказы вполне могут сойти за советы. Не подумывала ли Пола о том, чтобы показать ребенка хирургу? Так, на всякий случай? На другом конце провода — глубокий вздох, после чего Пола кричит Бену, чтобы тот чего-то там не трогал. Из-за океана голос няньки звучит злобно, равнодушно. Хуже того — и мой звучит как голос другого человека. В трубке звенят и ответные вопли Бена. Он верещит будто от дикой боли, но, слава богу, я знаю, что это его ария безумной радости от очередного открытия. Напоследок Пола вспоминает, что звонила Александра Лоу, насчет родительского собрания. Смогу ли я прийти?

— Что?

— В школе родительское собрание. Вы придете?

— Сейчас мне не до того.

— Значит, сказать, что не придете.

— Нет. Скажи, я позвоню… потом.

От кого: Дебра Ричардсон

Кому: Кейт Редди

В. Почему так трудно найти симпатичного, внимательного, заботливого бойфренда? О. Потому что у всех симпатичных, внимательных и заботливых бойфрендов уже есть бой-френды. Ты как?

От кого: Кейт Редди

Кому: Дебра Ричардсон

Мозги набекрень. Собственно, одни мозги и остались. Жизнь тела побоку. Теперь я ходячая железяка с интеллектом. В ближайшие несколько часов должна выбить кучу $ для ЭМФ в паре с трепещущей стажеркой, которая слыхом не слыхивала о Чосере. Плюс: Эмили больна, а Бен едва не сделал себе трепанацию черепа, пока Пол Пот слушала радио. Не хочу быть взрослой. Когда это нам приказали быть взрослыми?

ц.ц.ц.

К.

14.57

Офис потенциальных клиентов «ЭМФ» обставлен в стиле, который я тут же про себя определяю как «официально-уютный». Клетчатые кресла с широкими подлокотниками, масса красного дерева и экзотических побрякушек, купленных по соседству. Нетрудно догадаться, что хотели сказать хозяева: «Мы тут делами занимаемся, но если вам угодно изобразить из себя йога, постояв на голове, не стесняйтесь».

В конференц-зал нас с Момо сопровождает самая крупная из виденных мною особ женского пола. Кэрол Данстен представляет собой весомый, в буквальном смысле, вклад в политику равных прав. Она отчаянно пыхтит, добравшись из холла до зала заседаний. Это ж в какое море тоски надо впасть, чтобы так утешаться едой? Кэрол нас и представляет, перебирая каждого из восемнадцати присутствующих за столом. Слышу, как Момо отклоняет предложенную выпивку. Умница моя.

— И наконец, мисс Редди, последний, но не менее важный из наших глубокоуважаемых коллег, член правления, мистер Эбелхаммер.

Так оно и есть. В самом дальнем углу, выделяясь из толпы почти нахально небрежной позой и ухмылкой от уха до уха, восседает тот единственный, кого я хочу видеть. И кого я видеть не хочу. Одновременно. Джек.