И как ей это удается?

Еще бы мне не знать. Мужик дезертирует с важнейшего совещания, чтобы повеселиться с ребенком, — и его объявляют идеалом папаши. Женщина отпрашивается с работы, чтобы посидеть у постели больного ребенка, — и ее клянут как безответственную, никуда не годную сотрудницу. Демонстрация отцовских чувств — признак силы. Демонстрация материнских — симптом непростительной беспомощности. Политика равных прав в действии.

От кого: Кейт Редди

Кому: Дебра Ричардсон

Только что мужик-менеджер смылся с совещания на водное шоу с участием его дочери. Клянусь, его едва в рыцари не посвятили за верность родительским ценностям. Если б я отважилась на подобную выходку, Род устроил бы показательную казнь и насадил мою окровавленную голову на кол — чтоб другим тунеядкам неповадно было.

Нече-е-естно! Прихожу в выводу, что бред про женские карьеры на нас и закончится. Мы нужны как доказательство, что ни черта из этого не выйдет, верно?

Высшее образование побоку. Отправим своих девчонок в ресторанный бизнес, где их научат накрывать на стол и готовить чудный ужин на двоих. Найдут себе денежных мужиков и будут сидеть дома и делать педикюр. А? СРОЧНО напомни, в чем мы раньше видели недостатки такой жизни???

От кого: Дебра Ричардсон

Кому: Кейт Редди

В тридевятом царстве, в тридесятом государстве жила-была прекрасная, независимая, самостоятельная принцесса. Как-то раз, сидя на берегу чистейшего пруда в зеленой долине близ своего замка, размышляла она о проблемах экологии и вдруг увидела лягушку. Лягушка прыгнула к ней на колени и сказала: «Милая, добрая девушка. Когда-то я был прекрасным принцем, но злая ведьма заколдовала меня и превратила в лягушку. Если ты меня поцелуешь, я снова превращусь в принца, и тогда, моя прелесть, я поселюсь в твоем замке, а ты будешь готовить мне еду, чистить мою одежду, растить моих детей и радоваться, что я взял тебя в жены».

Тем же вечером, усаживаясь за трапезу из лягушачьих ножек с приправами, принцесса тихонько хмыкнула и подумала: «Хрен тебе!»

В наши дни мужикам проще простого быть отцами. Гораздо легче, чем их отцам. Научился менять подгузник, догадался, какой стороной совать младенцу бутылочку, — и ты уже достойный папаша. А вот мамы из нас выходят куда хуже наших собственных мам. Обидно. Работаем как проклятые, а впереди полный крах.

Столы моих коллег-мужчин в «Эдвин Морган Форстер» пестрят семейными снимками — рамочки из кожи, из пластика в крапинку, двойные металлические с узорчатым краем, объемные фотокубики. Беззубая улыбка, счастливая мордашка на фоне футбольного кубка, стоп-кадр из отпуска в горах, когда счастливая Софи обмотала своим красным шарфиком шею счастливому папуле.

Женская часть «ЭМФ» детьми предпочитает не хвастать, и чем выше должность, тем меньше шансов увидеть снимки на столе. Я сама держала рядом с компьютером фото Бена и Эмили — Рич щелкнул, когда малыш научился сидеть. Эм выглядывает из-за спины брата, с фанатичной гордостью стиснув его в объятиях, а Бен пускает пузыри восторга, будто до него только что дошел смысл курьезнейшего из анекдотов — жизни. Фото продержалось на моем столе несколько недель, но при каждом взгляде на него я думала об одном и том же: ты их обеспечиваешь, но не ты их растишь. И снимок отправился в ящик.