И к гадалке не ходи

— Ты меня обижаешь, можно даже сказать, оскорбляешь, — перебила ее Аполлинария. — Денег я с тебя, разумеется, не возьму. А надувать тем более не стану. Я, между прочим, дипломированный психотерапевт. Или ты в это тоже не веришь?

— При чем тут «веришь не веришь». Жизнь, она по-своему решает. Выше головы не прыгнешь. Двое детей. Их растить и кормить надо. Куда я от этого денусь.

— Так именно для них и постарайся! — Разноцветные перстни вновь засверкали под лучами зимнего солнца. — Ты их должна как следует на ноги поставить. Ну хорошо, на себя рукой махнула. Предположим. Но о них подумай! Слушай, — все сильнее воодушевлялась она, — бросай ты свою районную богадельню и переходи ко мне в центр.

— Кем? — Дина опешила. — На кофейной гуще я гадать не умею.

— Кто же тебя заставляет. Это, между прочим, особая наука, ее осваивать надо. Пойдешь ко мне терапевтом.

Дина хихикнула:

— Хорошая ясновидящая, если тебе терапевт нужен.

— Ничего смешного, ясновидящие тоже видят не все, а лишь дозволенное свыше, и мне, чтобы клиенту как следует помочь, не вредно про болячки его выяснить. Я, между прочим, прекрасно помню, какие у тебя всегда способности к диагностике были. Маринке Кожиной три опытных врача диагноз поставить не могли, а ты с ходу внематочную определила, хотя и не гинеколог.

— Случай был очень ясный, — ответила Дина. — К тому же я все привходящие знала.

— А моему отцу все твердили: сердце, сердце, и только ты поняла, что у него камни в желчном пузыре.

— Ну кое-что, конечно, умеем, — словно бы нехотя согласилась Дина.

— Вот это-то твое «кое-что» мне и надо, — тоном, не допускающим возражений, произнесла подруга. — А не хочешь из поликлиники уходить, пожалуйста: оформлю тебя консультантом.

— Да у меня времени свободного почти не остается. — Дина совсем растерялась.

Напор подруги сбивал ее с ног, и она инстинктивно сопротивлялась, боясь расстаться со своим обычным и давно ставшим привычным мирком.

— Найдешь время. — Аполлинария запустила руки в нутро черной сумки из мягкой кожи, отделанной золотыми клепками. — Вот тебе моя визитка. Сейчас я тебе напишу свой домашний и особо секретный мобильный, для самых близких.

Кольца еще раз сверкнули, когда Аполлинария быстро водила пером по матово-платиновому полю карточки.

— Обязательно позвони. И, пожалуйста, не тяни с решением. Кстати, свой номер дай.

На солнце засверкал извлеченный из сумки мобильник. Дина даже зажмурилась. Ей показалось, что телефон у подруги инкрустирован бриллиантами. Впрочем, возможно, это были стразы.

Дина продиктовала свой домашний.

— Теперь мобильный, — скомандовала подруга.

— Он в основном у дочки, — смутилась Дина.

— Зачем мне дочкин? Мне твой нужен.

— Да у нас он один.

— Понятно, — резко кивнула Аполлинария. — Обеспечим за счет центра. Мне нужно, чтобы ты всегда была на связи.

— Но у меня работа и…

— Малооплачиваемая работа не волк — в лес не убежит, — не дослушала ее подруга. — Славик, остановись и выпусти меня, — переключилась она на водителя. — Парковаться не надо. Отвезешь Дину Николаевну, куда прикажет. Меня не провожай. Вон, макаки Александра Ивановича уже караулят. Ну пока, подруга.

И, смачно чмокнув пухлыми губами Дину в щеку, Аполлинария с неожиданной для ее фигуры легкостью выпорхнула из салона на улицу.

II

Дина осталась в машине вдвоем со Славиком и пребывала в полной растерянности.

— Вам куда? — вывел ее из задумчивости голос водителя.

Она принялась сбивчиво объяснять.

— Ага, представляю, — кивнул он и, развернувшись, они направились в обратный путь.

— Вы пейте, пейте шампанское, — сказал Славик. — Все равно открыто. Чего добру пропадать. Аполлинария Максимовна эту «Вдову» из открытых бутылок никогда не допивает. А я вообще непьющий. У меня аллергия на спиртное.

— А-а-а, — только и протянула Дина, машинально наполнив до краев бокал.

Была не была. Когда еще раз доведется «Клико» попробовать. Главное, потом попросить у Славика эти самые чудодейственные таблетки. А то на больных даже «Вдовой» дышать неудобно. Алкоголь есть алкоголь. Она всегда осуждала коллег, которые, отметив на работе день рождения или какой-нибудь другой праздник, идут на прием.

Нет, но Поля-то, Поля… Как она изменилась! То есть внешне-то практически нет. Разве что стала очень ухоженной. Таких холеных лица и рук у нее в юности точно не было. А вот характер изменился разительно.