И я ему не могу не верить…

Артузов. Я с вами вполне согласен. Он окажется в положении путника, который встретился с бурной рекой и ищет надежные камни, чтобы перейти по ним водную преграду. Рано или поздно он отважится перейти границу. А действовать, как подсказывают логика и опыт, надо подобно тому, как мы поступили с Савинковым. Предоставить Рейли «окно» на границе, создав иллюзию безопасности.

Менжинский. Насчет «окна» согласен. Но учтите — были случаи, когда самые отважные пасовали перед вдруг возникшей опасностью. Вот тут и необходимо знание теории вероятности.

Артузов. Изучая дело Рейли, я попытался определить возможности, связанные с «рассчитанным риском», а точнее, оценивая обстановку, выбрал все «лучшее из худшего» и «худшее из лучшего».

Менжинский. В таком случае надо действовать, действовать без колебаний.

Была еще одна причина, не позволявшая оставить Рейли без присмотра: советская дипломатия делала важные внешнеполитические шаги, на деле проводя ленинский принцип мирного сосуществования. Рейли был убежденным врагом любых переговоров Запада с Советами и готов был на самые крайние, террористические меры против советских представителей за рубежом. Артузов хорошо помнил донесения Андрея Павловича Федорова-Мухина из Берлина 1922 года:

…Рейли приехал в Берлин, приехал с благословения «отцов» западной политики. Здесь, в этом городе, окопались самые отпетые враги Советской власти. С их помощью лучше всего заявить о себе. Рейли нужно громкое дело, которое бы заставило говорить весь Запад. Из прессы он узнает, что советские наркомы Георгий Чичерин и Леонид Красин по пути в Италию, где они должны принять участие в Генуэзской конференции, на некоторое время остановятся в Берлине. Подходящий случай, чтобы расправиться с видными большевиками! Рейли находит фанатиков-пособников. Это один из руководителей белогвардейского союза — Долгоруков, гвардейский офицер Малевский и капитан Эльвенгрен, шпион, организатор контрреволюционного восстания в Карелии в 1919 году, близкий сотрудник Савинкова. Оружием и бомбами снабдил эту компанию бывший начальник врангелевской разведки Орлов.

Главная роль отводилась Эльвенгрену. Он должен был стрелять в Чичерина и сопровождающих его лиц на вокзале. Но немцы, видимо, почуяли неладное и, не желая накануне Генуэзской конференции портить отношения с Советской Россией, приняли надежные меры для обеспечения безопасности Чичерина. Покушение сорвалось.

Рейли получил новую информацию — в Берлине два Максима: замнаркома по иностранным делам Литвинов и писатель Горький. Решено организовать покушение па них в театре. Для Эльвеигрена и его людей приобрели билеты в театр на Унтер-ден-Линден. Но Литвинов и Горький, не досмотрев спектакль, покинули ложу.

…Итак, Артузов пришел к убеждению, что, несмотря на важные дела в Америке, Рейли использует первую же серьезную возможность для возвращения в Европу. А здесь он непременно попытается обзавестись собственной сильной организацией для работы в Советской России. Таковой мог и должен был стать только «Трест». Действительно, письмо из Ревеля от Е. вызвало у Рейли должную реакцию. Из его ответного письма было очевидно, что Рейли с готовностью зацепился за «Трест». В переписке Е. уже связывал Рейли с одним из представителей «Треста» — Н. Н. Бунаковым. Он писал: «…когда Вы будете писать Н. Н. Б., будьте столь любезны и напишите ему лично письмо, которое было бы исчерпывающим по всем интересующим вопросам; в данном случае Вы также сможете задать ему все те вопросы, на которые Вам необходимо будет иметь ответ. Другое же письмо Вы должны написать таким образом, чтобы он был в состоянии показать его московскому центру или же его представителям и в котором должно быть сказано, что Вы заинтересованы его коммерческими предложениями с указанием на то, что Вы сможете быть им полезным».

На это Рейли ответил: «Мой дорогой Е.! Письма гельсингфорсских представителей «Синдиката» весьма интересны, но как обычно бывает в таких случаях, все они слишком туманны. Я буду придерживаться вашего совета и напишу ему непосредственно. Я напишу ему очень подробно и даже поставлю все точки над i, так как, по моему мнению, а также судя по исключительно ценным данным, которые Вы переслали мне, положение таково, что надо постепенно приступать к действиям».

И еще письмо к Е.: «Согласно некоторых дел, которыми я сейчас занят, я намереваюсь, как только это возможно, покинуть здешние места и отправиться на два-три месяца в Европу. По всей вероятности, я составлю мой маршрут таким образом, чтобы иметь возможность заехать в Ревель и Гельсингфорс после того, как предварительно побываю в Лондоне…»