...И грянул гром

– Но ведь это Сибирь! – искренне удивился Грязнов, до сего момента уверенный, что таблетки экстези попадают в Москву только из Швеции с Голландией, да еще, пожалуй, из Польши.

– Совершенно верно, – кивком подтвердил Замятин. – Сибирь.

– Но если вам все известно, так почему же вы их не задержите? – с откровенным раздражением в голосе спросил Голованов. – Ведь каждый день промедления…

Он хотел бы сказать, что своевременный арест наркобарыг спас бы, возможно, не одного только студента Гнесинки, однако Замятин и без этого понял его.

– Возможно, в чем-то вы и правы, но… Слышали небось пословицу, что свято место пусто не бывает? Так вот, в нашем с вами случае тот же самый вариант. И задержи мы того же Вассала с его вассалятами, вскоре все бы вернулось на круги своя. Место Вассала занял бы очередной диджей, который уже в свою очередь оброс бы более мелкими наркодилерами, – и все по новой. А моя задача ухватить не только хвост этой змеи, тюрьмы и без того забиты мелкой шпаной от наркоторговли, но скрутить всю змею и в первую очередь ее голову.

– И что? – хмуро поинтересовался Голованов.

– Мы нащупали эту голову. И вот здесь-то, когда наступила завершающая часть операции…

Он замолчал, побарабанил кончиками пальцев по столу, и было видно, как на его скулах заиграли едва заметные желваки.

– Мне рекомендовал вас Александр Борисович, и поэтому буду с вами откровенен. – Замолчал было опять, не решаясь, видимо, чего-то сказать, и вдруг произнес, словно в воду холодную прыгнул: – Кстати, ваш Пианист жив и здоров и находится сейчас в Краснохолмске.

Наступившую после этих слов тишину нарушил все тот же Голованов:

– Я… я не понимаю вас.

– Постараюсь объяснить. Капитан!

Похоже, не ожидавший от своего шефа подобного поворота, Сергачев вскинул голову и, явно замешкавшись с ответом, что, видимо, было не в его правилах, торопливо заговорил:

– Мы уже давно ведем Вассала, практически выявили его сеть наркосбытчиков, которые в общем-то замыкаются на одном районе, и вот тут-то в поле зрения нарисовался ваш Пианист.

– Как наркодилер? – мгновенно отреагировал Грязнов.

– К счастью, нет. По крайней мере, никто не может утверждать, что он кому-то сплавлял экстези.

– Так отчего же тогда к нему столь пристальный интерес? Только потому, что он посещает этот клуб?

Сергачев презрительно хмыкнул:

– Если бы мы косились на всех, кто посещает ночные клубы, могу вас уверить, наша жизнь превратилась бы в сплошной мрак. А ваш студент…

Он явно заводился, и это было видно из того, как покраснели его уши.

– Погодь, капитан, не суетись, – властным движением руки остановил Сергачева Замятин. – А что касается Пианиста и прочих фигурантов этого дела… За то время, пока группа капитана вела Вассала и его шестерок, ребята успели узнать не только его образ жизни, но и натуру. И должен вам заметить, что натура эта препаскудная, несмотря на внешний лоск и показную доброжелательность. Далее. Знакомства он заводит только с нужными ему людьми, что, видимо, является установкой его хозяина, то есть Алекса. И это его сближение с вашим клиентом, непонятное пока для нас, заставило группу Сергачева обратить более пристальное внимание и на Пианиста.

– И что? – вырвалось у Голованова, который в этот момент даже помимо своей воли думал о Марине. Присутствуй она при этом разговоре и узнай, что ее Дима… неизвестно, чем бы дело кончилось…

Голованов даже плечами передернул, представив ее реакцию.

– Работаем, – односложно ответил Замятин. – Но одно могу сказать точно. Сближение Вассала со студентом Гнесинки произошло не без напутственного слова хозяина «Аризоны», и то, что они сейчас находятся в Краснохолмске, – это звенья одной цепи. Судя по всему, у Вассала с Алексом есть какой-то план относительно Пианиста, причем завязан этот план именно на краснохолмском экстези. Он покосился на Голованова, который проявлял гораздо больший интерес к его рассказу, чем Грязнов, и негромко добавил:

– До последнего дня я был уверен, что Пианист является активным колечком этой цепи, но после того что услышал об этом парне от вас…

– Считаете, что его решили использовать втемную? – подсказал Голованов.

– Скорее всего, да. И нужен он им именно как проводник краснохолмского экстези в той среде, в которой варится Пианист.

И снова Голованов вспомнил о Марине, которая надеялась на его силу и возможности Турецкого и была уверена, что они вернут ей сына.

– А в Краснохолмске… В Краснохолмске у вас есть какие-нибудь завязки?

Сергачев, к которому был обращен этот вопрос, покосился на своего шефа, и тот утвердительно кивнул.

– Есть и завязки. Если, конечно, вы хотите спросить, с кем конкретно будут контактировать в Краснохолмске Вассал с Пианистом.

– И кто же это? – не выдержал сергачевской тягомотины Голованов. Хотя, впрочем, и капитана можно было понять. Его группа провела многомесячную оперативную разработку, пытаясь вытащить на свет божий голову змеи, как довольно образно выразился хозяин этого кабинета, и открывать все карты первому встречному… Глупее, пожалуй, нельзя было и придумать.