i f3974229b6bdfa20

И наконец-то выдохнуть свободно.

Спешно вытащила трофей – записка. Так и думала.

Свернутая чуть ли не в десять раз бумага (видимо, у Командира из блокнота вырвал),

а сверху большими буквами – «ЛЕРЕ».

Ну, Лере – так Лере.

Передам! Куда денусь…

***

(Света)

Наконец-то приехали! Неужели! Думала, не доживу.

Теперь бы еще узнать, где это Клинко сейчас околачивается – и радости моей не будет предела.

Ну же! Ну же!

Черт! И здесь ее нет.

- Народ, никто Леру не видел??

- Нет.

- Не-а.

Вот, мать тв… Валерия! Да ГДЕ ЖЕ ТЕБЯ черти носят?!!

…

Так и есть…

В душевой на всю ревут краны, шипит вода. Закрыта дверца.

- Лера, ты тут?

(молчит)

- Валерия! Ау!

- Отвали…

(нервно рассмеялась)

Тут… и жива… это - хорошо, хорошо.

Проворно нырнула рукой через верх – открыть защелку.

- Лера!

(спешно прикрутила воду)

И тут же кинулась, бросилась к подруге. Жадно обняла, прижала к себе.

- Не плачь! Прошу…

Бедненькая моя…

спряталась здесь …

скрутилась, зажалась… в углу,

расселась на голом кафеле…

и тихо плачет…

- Лерочка!

- Ты его видела?

(молящий взгляд,

как у брошенного котеночка…

полные отчаяния и боли глазки)

- Видела. Лер, видела. Про тебя расспрашивал. Очень переживал.

А вот еще передал…. На, возьми.

Только потом уничтожь.

… от греха подальше.

Хорошо?

- А? Что это? – непонятливо смотрит на меня

(все еще не может прийти в себя, нормально реагировать).

- Ну, бери же! – тихо рычу и вновь тычу ей записку в руки.

Черт, вода уже добралась. Рвет бумагу.

Живо встала, закрутила и вовсе кран.

- Я послежу, чтобы никто не заходил к тебе. Но ты не тяни резину.

- С-спасибо.

***

(Лера)

«Дорогая моя девочка, я сильно по тебе скучаю.

Очень.

Безумно жду нашей встречи.

Но ты не расстраивайся! Не мучай себя!

Подумаешь, одна из тысячей, миллионов наших встреч пропала. И что? И фиг с ним! Обязательно наверстаем!

Поправляйся! Выздоравливай.

Только о тебе и думаю… Уже не первый раз снишься…

Прости, если что не так делаю, говорю... пишу. Я очень переживаю, волнуюсь. Прости.

Надеюсь, у тебя все там будет хорошо.

Целую и с нетерпением жду, когда смогу увидеть и обнять тебя.

Твой Д.»

В десятый раз перечитываю, и не вериться. Не вериться, что реально … Что всё это реально происходит. Что письмо реальное….

Даня. Данечка … Мальчик мой…

Письмо…

Его письмо…

Какой красивый подчерк, какие буковки…

Родные буковки…

Целую, целую, как дурочка,… и еще сильнее плачу,

… едва не вою от боли… и горечи.

Боженька, я так больше не могу…

- Эээ! Ты куда?! – (послышалось за дверью)

- Как куда? В душ!

- Там занято! Вали в другое место!

- Слышишь, а тебе не надоело хамить?

- Виолетта, лично я тебя не трогаю.

Иди ото… в другую кабинку.

- Я хочу… в эту!

(резкий рывок)

- Эй, черт!

(я нервно дернулась, сжалась, письмо вмиг спрятала под себя, на пол, в лужу…)

- Ой. Прости…

(спешно, пристыжено захлопнула)

- Уродина!

- Ты че творишь?!!

- Говорила же не лезь!

- А ты не говорила, что там Лера.

- Бараниха.

…

(уже не слушала, не слушала я дурные, больные, ненужные звуки)

От шока… застыло всё внутри -

Размякло, раскисло письмо от воды!

Поплыли, заплакали буквы.

Бог мой!

Нет! НЕТ! ПРОШУ!

Черт …

… порвалось.

Да что ж такое!!! ЧТО ЗА ЖИЗНЬ!!!!!!!!!!!!!

***

(Света)

- Уничтожила письмо?

- Уничтожила.

- Что писал?

…

- Что скучает.

- А, ну… эт нормально.

- Свет, я, кажется, … люблю его. Очень люблю.

(невольно передернула плечами)

- Это же хорошо? Да?

- НИЧЕГО ХОРОШЕГО! – (резкий рывок, разворот и убежала прочь)

Вот дерьмо…

Глава Сорок Вторая

***

(Лера)

Я понимаю, понимаю, почему так всё выходит.

Чем больше преград, чем больше НЕЛЬЗЯ,… тем СИЛЬНЕЕ начинаешь сопротивляться, вестись, волочиться за веревочкой,

… тем сильнее чувства.

Встретились бы мы так, где-то на улице, во дворе, или даже пусть и здесь,… но без этих больных правил – всё было бы иначе.

Еще не один месяц прошел, прежде чем что-то яркое вспыхнуло в моем сердце. В моем, в его.

А от постоянного накала – пламя разгорелось вмиг, подобно взрыву, вспышке.

Глупой, неукротимой, вспышке.

И что теперь? ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ????

Осталась последняя встреча. Одна. Одна-единственная.

И всё.

Данила успокаивает, говорит, что что-то придумает.

Но что? ЧТО?

Ничего.

А потому не верю.

НЕ ВЕРЮ.

Я – не циник. Я – РЕАЛИСТ. Да и только.

И только…

***

Еще одну неделю, одну неделю мне пережить.

Не знаю, отчаяние это, или апатия (верная гончая депрессии). Но стало как-то проще.

И я даже уже рада, что записка порвалась, размякла… Уничтожена. Стало НАМНОГО проще.

Нет ничего, чтобы мне доказывало ЕГО существование.

Мой накал достиг апогея, взорвался истерикой.

Нервным срывом… и теперь… в душе ПУСТО.