i e8c15ecf50a4a624

По мере того как обнаруживался провал «конституци­онного» развития страны и столыпинского «обновления» деревни, антисемитизм в глазах черносотенцев становился главным орудием в борьбе с надвигавшейся революцией, я отсутствие ожидаемого эффекта они объясняли исключи­тельно недостаточностью антисемитской политики прави­тельства. В связи с этим обвинение того или иного минист­ра черносотенными газетами в покровительстве евреям ис­пользовалось как средство давления на правительство. В условиях нараставшего кризиса «верхов» подобное обви­нение было равносильно концу политической карьеры, и каждый министр готов был на все, лишь бы не допустить в свой адрес подобного упрека, которого ни один из них в действительности совершенно не заслуживал.

Сам царь был ярым и активным антисемитом, покрови­телем погромщиков. «Я знаю,— говорил он одному из ру­ководителей „Союза русского народа⁴⁴,— что русские суды относятся к участникам погрома с излишней строгостью. Даю вам мое царское слово, что буду всегда исправлять их приговоры по просьбам дорогого мне Союза русского наро­да». И царь был верен своему слову. Характерно, что в от­личие от других «всеподданнейших докладов» министра юстиции И. Г. Щегловитова, печатавшихся на пишущей машинке, доклады о помиловании погромщиков были за­ранее напечатаны на типографских бланках, куда вписы­вались очередные имена и где раз и навсегда были сфор­мулированы мотивы помилования: «крайнее невежество, безупречное прошлое и раздражение, обусловленное уко­ренившейся в простонародье враждой к евреям, коих оно считало главными виновниками происходившей в России смуты» ⁴⁹.

Дело Бейлиса. Кульминацией непрекращавшейся антисе­митской кампании было знаменитое «дело Бейлиса».

В марте 1911 г. в Киеве был убит 12-летний мальчик Андрей Ющинский. Полиция очень скоро напала на след и точно установила место убийства и самих убийц. Ими оказалась шайка воров, группировавшихся вокруг содер­жательницы притона Веры Чеберяк, на квартире которой и было совершено убийство. Ющинский дружил с ее сы­ном, был частым гостем в ее квартире и, следовательно, постоянным свидетелем творившихся там дел. Во время ссоры с товарищем он пригрозил ему разоблачением. В тот же день Андрей Ющинский был убит, причем не­счастному мальчику было нанесено множество колотых ран. В дело вмешались черносотенные организации и дум­ские правые, особенно Марков 2-й, Замысловский и Шма­ков. Они заявили, что убийство было совершено евреями с ритуальной целью — добыть кровь христианского маль­чика, чтобы подмешать ее в тесто, из которого выпекаются пресные лепешки, именуемые мацой и употребляемые ев­реями на пасху. Черносотенцы потребовали от правитель­ства найти «настоящих» убийц.

Казалось невероятным, чтобы в начале XX в. прави­тельство, какое бы оно ни было, вынужденное по своему положению хоть как-то считаться с общественным мнением

Внутри страны и за границей, притом точно зная подлин­ных убийц, могло пойти на такой шаг. Почти за сто лет до этого Александр I запретил обвинять евреев в ритуальных убийствах, объявив эти обвинения ни на чем не основан­ным средневековым предрассудком. Но последний само­держец уже не мог позволить себе подобной цивилизо­ванности.

С ведома Николая II и при его полной поддержке пра­вительство в лице Щегловитова приняло ритуальную вер­сию, и вместо истинных убийц на скамью подсудимых был посажен некий Мендель Бейлис, приказчик кирпичного завода, вблизи которого был найден труп убитого мальчи­ка. Бейлис провел два с половиной года в тюрьме, прежде чем осенью 1913 г. предстал перед судом. Методы следст­вия могли сравняться только с той кампанией, которую развернули черносотенцы вокруг этого дела. Логика взя­того курса заставила прокуратуру и следствие не только покрыть убийц, но и вступить с ними в прямой контакт, советуя, что говорить и как поступать в том или ином слу­чае. Когда Вера Чеберяк, опасаясь, что ее могут выдать собственные дети, убила сына и дочь, было признано, что они умерли от дизентерии. Медицинская экспертиза трупа Ющинского, в свою очередь, была сфальсифицирована са­мым грубым образом. Начальник киевского сыскного отде­ления и детектив, считавшийся одним из лучших в России, установившие убийц и не согласившиеся признать убий­цей Бейлиса, были отданы под суд. Был подобран спе­циальный состав присяжных. Прокурор, доносил во время процесса командированный в Киев чиновник департамен­та полиции своему шефу Белецкому, «сумел отвести из присяжных заседателей всю интеллигенцию..., состав засе­дателей — все сплошь в свитках и косоворотках..., и серый состав присяжных может обвинить ввиду племенной вражды» ⁵⁰.