И дух наш молод

На историческом перекрестке "февральско-мартовского рубежа" встретились лицом к лицу как претенденты на власть, с одной стороны, главные движущие силы, обеспечившие победу, пролетариат и одетое в солдатские шинели, матросские бушлаты крестьянство; а с другой - буржуазия, жаждущая воспользоваться плодами революции для упрочения своих позиций. Такая расстановка сил стала одной из основных причин необычайной сложности и противоречивости в дальнейшем развитии революции.

Центральными вопросами оставались вопросы о войне, земле и власти.

В общественных местах, в театрах, в цирке "Модерн", в клубах с утра до ночи толпился народ, жадно потянувшийся к политике. Всюду раздавались брошюры, листовки, слышались речи агитаторов.

На всех заводах, в цехах, дворцах - на самом видном месте - сооружались трибуны. Ежедневно в обеденный перерыв, после работы у трибун собирались рабочие и начинался митинг.

Запомнился такой митинг в шрапнельном - самом большом цехе Путиловского завода, где раньше работал и я. 18 марта там собралось несколько тысяч человек; были рабочие и других цехов. На трибуне - депутаты Совета от шрапнельной и лафетно-снарядной мастерских В. Петров, шрапнельщики Игнат Судаков, Григорий Самодед и другие.

Первым выступал депутат меньшевик Копьев, говорил о братстве народов. Он не жалел красок на картины ужасов войны, но вывод делал такой: война была делом царской шайки, стремившейся к порабощению других пародов. Теперь царя нет, вопрос об "аннексиях" снят, и народ ведет войну за свою свободу, за новую, "обновленную Россию". В подтверждение своих слов Копьев зачитал выдержку из манифеста Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Именем Совета он призвал рабочих не слагать оружие до тех пор, пока немецкие рабочие не свергнут своих империалистов.

В заключенно Копьев воскликнул:

- Не отдадим демократическую Россию на растерзание немецкому империализму! Граждане рабочие, в ваших руках свобода! Не упустите ее!

Слова "империализм", "аннексия", "демократия" оглушали не очень политически грамотных шрапнельщиков, недавних крестьян. Чем непонятнее были слова, тем казались им "революционней". В ответ послышались возгласы: "Не выпустим свободы из своих рук!"

Меньшевик депутат В. Петров еще больше подогрел оборонческие настроения рабочих. Он заявил, что война не нужна никому, мира желают все. Но как достичь его, если кровавый Вильгельм наступает и хочет уничтожить, растоптать революционные завоевания масс? Отсюда вывод: победа революции это победа над немцами.

Слово попросил бывший токарь Игнат Судаков. Рассказал, как приходилось ему и его товарищам на фронте ("Известное дело: война не лечит, а калечит"). Игнат отвернул борт своей видавшей виды шинели и, словно в подтверждение сказанного, провел руками по Георгиевским крестам всех четырех степеней (цех ахнул!), висевшим у него на груди.

- Нас, как мышей, загнали в окопные норы, поливали свинцом, травили газами. Даже не верится, что вырвался из этого ада. А нынче, - заявил Игнат, - я первый пойду обратно в окопы, если это будет нужно для защиты свободы.

Говорил Судаков искренне, не понимая, что и после свержения царя война не перестала быть захватнической.

Тут в бой ринулся стоявший на трибуне Григорий Самодед. Он протиснулся вперед, заговорил резко и страстно.

- В этом-то и путаница, дорогой Игнат! И прежде, и сейчас войну ведут буржуй, капиталист, банкир. Им требуется война! Им выгодно, чтоб война народ, а заодно и революцию перебила! Войну следует немедленно прекратить.

- Как же ты прекратишь ее, когда немец прет?

- Если захотеть - можно прекратить, да наверху не хотят.

Митинг поручил комиссии уполномоченных, в которую входило до 70 человек представителей от всех мастерских шрапнельного цеха, вместе с депутатами Совета выработать текст резолюции.

Спустя два дня в шрапнельных мастерских появились листовки. Комиссия уполномоченных от своего имени и от имени Совета рабочих и солдатских депутатов призывала путиловцев "работать интенсивно, ибо наша работа победа над врагом". Резолюция заканчивалась словами: "Кто не соглашается с этим постановлением, тому не нужны свобода, равенство и гражданство".

Такие оборонческие резолюции были приняты еще в двух цехах завода пушечном и башенном. Нечто похожее происходило и на других заводах: "Розенкранце", ("Тильмансе", Химическом, Франко-русском, где преобладало влияние эсеро-меньшевистских блоков.

Угар оборончества захватил на время некоторые слои не закаленных в революционной борьбе рабочих, все еще слепо доверявших соглашательскому Петроградскому Совету.

На Петроградский Совет рабочие смотрели как на орган своей власти и верили, что он осуществит все требования рабочих и солдат и в первую очередь добьется заключения мира. Но меньшевики, эсеры и не думали о прекращении войны, а вместе с буржуазией намеревались использовать революцию в интересах ее продолжения.