И дух наш молод

- Через шесть минут (после телефонного звонка: "Приезжайте снимать") я был в Кремле, на лестнице здания ВЦИК. Вижу: среди людей в шинелях стоит Владимир Ильич и ласково заглядывает в лицо какому-то молодому бойцу, сплошь перевязанному бинтами. Первое, что подумал: раны недавние. Откуда он?

Мне лично хорошо известен юный герой, замеченный Лениным среди других участников подавления кронштадтского мятежа. На снимке он - рядовой боец-доброволец. Три года спустя мы встретились с ним в одной аудитории Академии Генштаба РККА (впоследствии - Академии имени М. В. Фрунзе).

Рафаил Павлович Хмельницкий - а это был он - стал, по рекомендации К. Е. Ворошилова, слушателем академии за год до моего приезда и считался уже старожилом. Он помог мне освоиться на новом месте, устроить неотложные личные дела.

Мы довольно часто встречались с 1924 по 1927 год. Встречались и по партийным делам, в парткоме, на собраниях, конференциях. На втором году учебы я был избран секретарем объединенного парткома четырех академий (Академии имени М. В. Фрунзе, Высших академических курсов, Хозяйственной академии имени Плеханова и Восточного факультета).

Вспоминали мы не раз кронштадтский лед, мартовский день в Кремле, фотографирование.

- Я, - рассказывал Хмельницкий, - стоял с краю собравшейся группы. Хотелось встать поближе к Ленину, но разве пробьешься с подвязанной рукой? Свежие бинты, очевидно, бросились в глаза Владимиру Ильичу. Спросил у Климента Ефремовича: "Кто это стоит раненый?" - "Мой секретарь, Хмельницкий", - ответил Ворошилов.

Владимир Ильич подошел ко мне. Бережно, чтобы не потревожить руку, обнял за правое плечо, поинтересовался, сколько мне лет, когда вступил в партию, где воевал. Где и при каких обстоятельствах ранило. Спросил: страшно ли было наступать.

- Я, - продолжал Хмельницкий, - сказал, что по-настоящему, Владимир Ильич, страшно было перед началом движения по льду Маркизовой лужи. Вряд ли кто наступал в таких условиях, когда перед тобой гладкое ледяное поле, где ни зарыться, ни залечь. Сказал, что все мы понимали: обратного пути нет. Мы думали только о победе. Ильич улыбнулся: "Правильно думали". Как-то по-домашнему, по-отцовски потрогал ордена Красного Знамени. Направляясь на прежнее место, пригласил встать рядом.

Самой дорогой наградой запомнились моему боевому другу, однокашнику-фрунзевцу, ленинская ласка, внимание.

Много лет спустя, кажется в 1952-м, мы снова встретились в Москве, в фойе Большого театра. И снова было что вспомнить двум боевым генералам, участникам Великой Отечественной войны. На фронте генерал-лейтенант Хмельницкий командовал дивизией, корпусом. Его имя неоднократно называлось в победных приказах Главнокомандующего. Внешне он здорово изменился.

Раздался в плечах, располнел. Донимали ранения, болезни. Но заговорили, вспомнили - и глаза его вспыхнули молодым огнем, загорелись радостью. Снова на мгновение он стал тем, прежним, юным красноармейцем, каким увидел и запечатлел его фотограф.

Два снимка передо мною, двумя датами отмеченные: 4 апреля 1917 и 22 марта 1921 года.

Между ними - незабываемые весна и лето 1917 года, дни Октября, встречи и беседы с Лениным, его уроки, станция Дно, взятие Симбирска и Казани - бои, события, люди. А затем годы, порой равные десятилетиям, сорок четыре года в армейском строю. После академии - Среднеазиатский военный округ. Боевые операции против басмачей. С полком и приданными отрядами я принимал участие в ликвидации банд Ибрагим-Бека, Курджуры, за что награжден орденом Красного Знамени Узбекской ССР.

Потом был Афганистан, где я на посту военного атташе сменил Виталия Примакова - легендарного комкора Червонного казачества. Бои за Днепр под Корсунь-Шевченковским, Карпаты, освобождение Чехословакии.

Всюду, куда забрасывала меня судьба кадрового военного и долг коммуниста, я носил в сердце своем память о встречах с Ильичем. Так было в дни радости и в горькие, особо трудные для меня годы.

Ленин... Когда становилось совсем невмоготу, одно это имя согревало, вновь будило надежду, веру в торжество нашего справедливого дела, в чистоту знамени революции.

И теперь, когда я смотрю на снимок, на знакомые лица, до мельчайших подробностей восстанавливаются далекие дни в Кремле. Вижу улыбку Ильича, слышу его голос.

Ленин... Каждая встреча с ним как бы всего перепахивала, на долгие годы давала заряд энергии, оптимизма, нестареющей молодости.

Именно этого мне хочется пожелать на прощание и тебе, дорогой читатель.

Никогда не стареть душой, по-ленински сохранять юную прямоту, смелость, жизнерадостность. Работать - без брака, дружить - без расчета, любить - без измены, преодолевать свои недостатки - без сожалений. Бороться за свои убеждения, за дело нашей партии, дело Ленина - не страшась ничего, до последнего вздоха.

Примечания

{1} Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 31, с. 98.