И дух наш молод

Когда решалась судьба революции... Бурное заседание. Встреча на хорах. Доклад Главковерха. Прозрение (Прайс и Садуль). Смотреть правде в глаза. Сплав трезвого расчета и революционной мечты.

В истории молодого Советского государства было немало дней, звездных часов, когда решалась его судьба, судьба революции.

Об одном таком дне мне хочется рассказать.

Это случилось вскоре после нашей поездки на станцию Дно.

Наши войска вели тяжелые оборонительные бои против кайзеровских армий, напавших внезапно, по-разбойничьи. Вероломно нарушив перемирие, германские войска оккупировали Латвию, Эстонию, заняли значительную часть Украины.

Смертельная угроза нависла над Петроградом. 22 февраля 1918 года в "Правде" был опубликован знаменитый декрет Совета Народных Комиссаров "Социалистическое отечество в опасности".

Петроград был объявлен на осадном положении, войска и Балтфлот приведены в боевую готовность. Главковерх Н. Крыленко подписал приказ о революционной мобилизации. 23 февраля вечером меня и Сильвестра Синицына вызвали в Таврический дворец.

Накануне произошли такие события.

Днем 23 февраля состоялось заседание ЦК РСДРП (б), на котором обсуждались новые условия германского ультиматума. Ленин на заседании потребовал принять эти условия, подписать "похабный мир", прекратить "политику революционной фразы". Предупредил, что вынужден будет выйти из правительства и из ЦК, если эта политика будет продолжаться.

Точка зрения Ильича сводилась к следующему: "Для революционной войны нужна армия, ее нет. Значит, надо принимать условия... Эти условия надо подписать. Если вы их не подпишете, то вы подпишете смертный приговор Советской власти через три недели"{164}.

За немедленное принятие германских условий проголосовало 7 человек, против - 4 человека ("левые коммунисты"), воздержались - 4. Группа "левых коммунистов" - членов ЦК - заявили, что они уходят со всех ответственных партийных и советских постов, оставляя за собой полную свободу агитации как внутри партии, так и вне ее.

В такой сложной, драматической обстановке было созвано вечером 23 февраля объединенное заседание фракций большевиков и левых эсеров ВЦИК для обсуждения вопроса о принятии новых германских условий мира.

На этом заседании, а несколько часов спустя, на ночном заседании ВЦИК, нам и довелось присутствовать.

В зале - народные комиссары, члены ЦК двух партий.

Мы с моим другом Синицыным - на хорах. Тут отведены места представителям зарубежной прессы и миссий. Горячая точка - надо держать ухо востро. Мы располагали точными сведениями: среди сотрудников ряда иностранных представительств и миссий - платные агенты империалистических разведок, крайне заинтересованных как в организации контрреволюционных заговоров, так и в продолжении - любой ценой - войны. Вот и мой старый знакомый: француз Жак Садуль. Этот - наш друг. Не раз встречал его в Смольном. Проверял у Главного входа его пропуска, подписанные Дзержинским. По поручению Подвойского однажды сопровождал Садуля во время одной из его поездок на фронт. На хорах-галерее он с кем-то ожесточенно спорил. Впрочем, в зале много спорящих. Ратуют за революционную войну левые эсеры. Не складывают оружия "левые коммунисты". Их аргументы:

- Если мы примем позорный, кабальный договор, нас не поймут ни партия, на народ. Все решит революционный энтузиазм масс.

- Мы, - говорили они, ссылаясь на "героический революционный дух" рабочих, солдат и матросов, - разобьем армию кайзера, если поднимем весь народ на защиту революции.

- Германия не сможет долго наступать - немецкий пролетариат, растущая революция не позволят.

- Похабный мир - позор, предательство Польши, Литвы, Латвии.

- Да, мы голодные, холодные, раздетые, разутые. Мы со всех сторон окружены врагами. Если придется, мы все умрем за дело революции, но покажем всему миру, на что способен народ, защищающий свободу. Лучше смерть, чем позор!

Раздавались и такие голоса:

- Наше спасение - мировая революция. Без нее Советская власть все равно погибнет. И тот же вывод: "Долой похабный мир. Умрем с поднятым знаменем".

Среди левых эсеров и части большевиков царила фраза, царил "героический" дух.

Накануне я прочитал в "Правде" заметки "О революционной фразе".

За подписью "Карпов" без особого труда - достаточно было вспомнить урок Ильича на курсах в Смольном - угадывался ее настоящий автор.

"Революционная фраза, - писал В. И. Ленин, - чаще всего бывает болезнью революционных партий при таких обстоятельствах, когда эти партии прямо или косвенно осуществляют связь, соединение, сплетение пролетарских и мелкобуржуазных элементов и когда ход революционных событий показывает крупные и быстрые изломы.

Революционная фраза (дальше курсив наш. - В. В.) есть повторение революционных лозунгов без учета объективных обстоятельств, при данном изломе событий, при данном положении вещей, имеющих место. Лозунги превосходные, увлекательные, опьяняющие, - почвы под ними нет, - вот суть революционной фразы"{165}.