i dfee46a8588517f8

«Соблазнительные портфели». В этих словах - ключ к пони­манию главного мотива неприязни официального правительства к Думе. Это была не непримиримая вражда классовых антиподов, , а соперничество политических конкурентов. Как показывают фак- ! ты, соперничество такого рода тем ожесточеннее по форме, чем \ ближе друг к другу в классовом отношении борющиеся стороны. Внешняя ожесточенность борьбы между кадетами и октябристами, как указывал В. И. Ленин, как раз и объяснялась в первую очередь их классовым родством. Во вражде министров к заправи­лам Думы, ВПК, Земского и Городского союзов наблюдалось то же самое. Именно поэтому на заседании Совета министров 9 ав­густа в числе прочего «беседа коснулась личности А. И. Гучкова, его авантюристической натуры, непомерного честолюбия, способ­ности на любые средства для достижения цели, ненависти к сов­ременному режиму и к государю императору Николаю II». Хвостов даже заявил: «этого господина» «считают способным в случае чего встать во главе батальона и отправиться в Царское Село» ⁵⁰. Последнее замечание было уже вполне в духе «бочек сороковых» из бессмертной грибоедовской комедии.

На заседании 2 сентября министры заговорили о Г. Е. Львове, председателе Всероссийского земского союза. «Сей князь факти­чески чуть ли не председателем какого-то особого правительства делается, — с раздражением отмечал Кривошеин. — На фронте только о нем и говорят, он спаситель положения, он снабжает армию, кормит голодных, лечит больных, устраивает парикмахер­ские для солдат — словом, является каким-то вездесущим Мюр и Мерелизом... Безответственные распорядители ответственными делами и казенными деньгами недопустимы» ⁵¹.

Конкурентный мотив особенно наглядно проявлялся в том удовольствии, с каким министры подчеркивали при случае неком­петентность думских заправил в государственных делах, т. е. несостоятельность их претензий на «портфели». Когда, например, на заседании 19 августа возник вопрос о необходимости пригла­сить в комитет финансов общественных деятелей для решения щекотливого вопроса о вывозе золота за границу, были поданы две характерные реплики. «В число сведущих лиц, — заметил Харитонов, — попадет, несомненно, и Шингарев с его по меньшей мере своеобразной оценкой финансово-экономических вопросов». Шингарев был главным кадетским оратором по финансовым и бюджетным вопросам в HI и IV Думах. Кривошеин ответил: «Приходится мириться и с присутствием Шингарева. Человечество требует прежде всего не знаний, а вывески»⁵².

Другая сторона, Дума, точно чувствовала эту ситуацию. Това­рищ председателя в III и IV Думах князь В. М. Волконский, ставший затем товарищем министра внутренних дел, выразил ее в словах: «По моему мнению, против Государственной думы была (со сторойы правительства. — А. А.) какая-то затаенная обида: „Ах, что-то у нас отняли”»⁵³.

Тем не менее большинство Совета министров пошло на откры­тый конфликт с Горемыкиным, неизменно настаивавшим на нега­тивном отношении к «народному представительству». Более того, конфликт с премьером вылился в конечном итоге в конфликт с царем, закончившийся полным поражением кабинета и повлек­ший за собой для царизма в целом далеко идущие последствия.