i dfee46a8588517f8

Там же. С. 204.

Княгиня Палей. Указ. соч. С. 343.

Юсупов Ф. Ф. Указ. соч. С. 71.

Спиридович А. И. Указ. соч. Кн. 2. С. 209.

Переписка. Т. 5. С. 207.

Данилов Ю. Н. Великий князь Нико­лай Николаевич. Париж, 1930. С. 300.

ЦГАОР СССР. Ф. 650. On. 1. Ед. хр.

19. Л. 12. Запись в дневнике от 21 декабря 1916 г. «Когда Дмитрий Павлович прибыл в Баку, чтобы от­туда в тот же день плыть в Эн- зели (он был сослан царем в рус­ский отряде Персии.— А. А.),увидев бурное море, отказался продолжать путешествие, сказав, что не могу и заплакал» (Там же. Л. 57. Запись от 15 февраля 1917 г.). Пу- ришкевич же, будучи феноменаль­ным болтуном, хвастал направо и на­лево, что на днях Распутин будет убит. Сперва он сообщил об этом Шульгину (см.: Шульгин В. В. Дни. С. 83—84). Посвященному в заговор (разумеется, под строжайшим секре­том) Мзклакову за несколько дней до уби зства Распутина знакомая думская журналистка задалд во­прос: знает ли он, что Распутин через несколько дней будет убит? «Кто сказал?» — воскликнул потря­сенный Маклаков. «Пуришкевич»,— последовал ответ. Оказалось следу­ющее. В комнате журналистов в Тав­рическом дворце, где заседала Дума, зашел разговор о войне и кто-то ска­зал, что при Распутине не победить. Находившийся здесь же Пуришке­вич успокоил -собравшихся: Рас­

путин скоро будет убит. Это заяв­ление вызвало смех. В ответ Пуриш­кевич стал горячиться, спорить и на­конец выпалил: это не болтовня — он сам участник заговора, а кроме него, Юсупов и великий князь Дмит­рий Павлович. 17 декабря все будет кончено. Журналисты все это, есте­ственно. приняли за шутку (см.: Маклаков В. Некоторые дополнения к воспоминаниям Пуришкевича и кн. Юсупова об убийстве Распути­на // Современные записки. Т. 34. С. 272). Так что все три заговорщи­ка вполне стоили друг друга.

Письма Д. П. Романова к отцу //

Красный архив. 1928. Т. 30. С. 206. ЦГАОР СССР. Ф. 650. On. 1. Ед. хр. 19. Л. 57. Запись от 15 февраля 1917 г. О политическом уровне убийц можно судить по одному из заяв­лений Юсупова, сделанного кадету Маклакову, которого заговорщики посвятили в свой план. Когда Мак­лаков сказал князю, что убивать Распутина прндегся ему самому, тот «искренне удивился»; он не мо­жет и не будет этого делать, потому что почти принадлежит к царской фамилии, и если он выступает в роли убийцы, то «это уже почти рево­люция». На вопрос собеседника, кто же тогда должен убивать, почти член царской семьи ответил: «Это должны сделать революционеры, мало ли они убивали высокопостав­ленных лиц. Распутин бесконечно опасен для всех». Маклаков же дол­жен стать посредником между ними и заговорщиками. «Для людей его круга,— меланхолично замечал по поводу этого предложения Мак­лаков,— очевидно, не было разницы между оппозицией и революцией» (Маклаков В. Некоторые дополнения к воспоминаниям Пуришкевича и кн. Юсупова об убийстве Распутина.

^ С. 265).

Покровский М. Н. Семейная перепи­ска Романовых // Красный архив. 1923. Т. 4. С. 157. Курс. наш.— А. А.

«До какой степени извращенности доходит здесь вырождение, показы­вает скандальный процесс Мольт- ке— Гардена в Берлине, вскрывший грязную клоаку, которую представ­ляла собою влиятельная камарилья при дворе полусамодержавного гер­манского императора Вильгельма II» (Ленин В. И. Поли. собр. соч.Т. 16. С. 140). Русская камарилья, загова­ривая иногда с царем о «даровании конституции», имела в виду на худой конец конституцию именно немецко­го типа.

Глава вторая

ПРАВИТЕЛЬСТВО