И да убоится жена

Дверь в квартиру была приоткрыта, и они вошли без звонка. В тесной прихожей на вешалке уже висело несколько пальто и курток. Из боковой двери выглянул мальчик и поманил их в комнату. "Ширинбек в детстве", - подумал Эрнест.

- Раздевайтесь здесь, там уже места нет, кладите на тахту, тётя, - он, как джентельмен, обратился сначала к женщине.

За столом в гостиной сидело несколько мужчин разного возраста. Перед каждым из них стоял "армуды" (стаканчик с суженной "талией") с чаем цвета тёмного янтаря; в середине стола в вазочке - горка мелкоколотого кускового сахара и нарезанный кружочками лимон на блюдце. Рустам Мирзоевич поднялся навстречу вошедшим, поздоровался за руку с Каревым и Натальей Ивановной, которую принял за его жену, и предложил им место за столом. Большакова, зная традиции, поблагодарила и прошла в спальню к женщинам, а Эрнест коротко объяснил Рустаму род её занятий и цель их визита.

Старик улыбнулся и сказал почти на ухо Эрнесту:

-Хорошо, что следователь, а то я подумал, что у вас такая жена... какая, он не уточнял, но Эрнест решил, что это неплохая идея и так же конфиденциально ответил:

- Так и думайте, Рустам Мирзоевич, и другие пусть думают, если заинтересуются...

Он присел за стол, и Гюля сразу же поднесла ему стаканчик чая. По этому признаку он понял, что это хозяйка дома, и его поразила несправедливая неразборчивость природы, придавшей такому милому личику столь погрузневшую фигуру.

Рустам Мирзоевич отозвал в сторонку Гюльнару, пригласил Наталью Ивановну, познакомил их и предложил побеседовать в детской, откуда вывел обоих мальчиков. Гюля прошла вперёд навести порядок в комнате после детей, а Большакова, проходя через гостиную, жестом позвала Карева за собой.

- Слушайте, пожалуйста, внимательно, и если что-то вам покажется сомнительным или неправдоподобным, вмешивайтесь, не стесняйтесь. Я должна иметь точное представление обо всём..., - сказала Эрнесту на ходу, а он известил её о их "семейном положении", которое она кивком одобрила.

- Гюльнара Гамидовна, мне поручено следствие об исчезновении вашего мужа. Я разделяю вашу беду, но мы все не теряем надежды, и чтобы продвинуться в этом деле, я должна искать его причины... Вы можете мне помочь. Кстати, хочу вам сказать, что Эрнест Аркадьевич вчера подписал документ, по которому Вы уже с марта, если муж не найдётся, будете получать от предприятия денежное пособие, а не ожидать полгода. - она посмотрела на Карева, укоризненно качнув головой, - А сегодня разговор наш неофициальный, говорите всё, что вам покажется важным, а потом вместе решим, что полезно для дела, а что лишнее, хорошо ?

- Да, конечно, Натала Ванна, а меня можно зват Гюля...

- Ну, хорошо, Гюля, расскажите мне о вашем муже, о характере, привычках, друзьях, врагах, если такие были...

Гюля сначала медленно, запинаясь, а затем всё увереннее стала рассказывать о Ширинбеке, начиная со времени их первого знакомства. Говорила о нём тепло, с любовью, часто замолкая и прикладывая к глазам подол кухонного фартука.

Эрнест смотрел на обеих "большегрузных" женщин, сидящих друг против друга, наклонившись вперёд, и они представлялись ему мощными японскими борцами сумо, готовыми начать схватку. Он даже мысленно одел их в традиционную форму этих атлетов, но тут же прикрыл все освободившиеся части фигур реальной одеждой. Одновременно его слух резануло какое-то необычное словосочетание в рассказе Гюли, и он прервал её:

- Извините, как Вы сказали: "Когда он приезжает..." Дальше...?

- Я говорю, когда он приезжает на свой три-четыре отгулны дни, то всё время проводит с семёй, с детми, очен заботливый... Я понимаю - работы много, - у неё и в мыслях не было говорить о муже в прошедшем времени, но Эрнест уже понял, что вовсе не это задержало его внимание.

- А что, Гюля, у Ширинбека Расуловича всегда был такой жёсткий график работы, почти без отдыха? - он бросил взгляд на Большакову.

- Почему без отдыха, я ему даю отдыхат, сколко хочет. Раньше, конечно, лучше был - приезжал на пят-шест ден, и отдохнёт, и погуляет, и по дому что-то... Работа стал болше, зарплат - нет..., - не удержалась Гюля.

Наталья Ивановна уловила смысл вопроса и подключилась:

- Гюля, а давно ему больше приходится работать?

- Да, уже несколко лет так... Гамидик в детский сад пошёл... Наверное, Эрнест Аркадич лучше знает...

- Правда, в бурении всегда много работы, - неопределённо отозвался Карев, выразительно глядя на следователя.

- Ну, хорошо, Гюля, вспомните, пожалуйста, с кем ваш муж поддерживает хорошие отношения, а к кому относится плохо, может быть поскандалил с кем-то на работе и с вами поделился... Кто из работников к вам заходит в гости, - Наталья Ивановна что-то пометила в блокноте, - говорите, говорите, я слушаю...