i_d592e86127abd643

Я же говорил себе, Я не половинка его, И не покорюсь никогда! Я же говорил, Я же говорил себе, Я не половинка его, И не покорюсь никогда! Ах, разве виноват я, Что родился красивым? Характер добрый у меня, А вот душа – строптивая. И если даже полюблю, дроу непутевого, То все же замуж за него, вовек не пойду! Я же говорил, Я же говорил себе, Я не половинка его, И не покорюсь никогда. Я же говорил, Я же говорил себе, Я не половинка его, И не покорюсь никогда».

Под конец, Лео и Вилкас уже не могли сдерживать истерический смех. – Бедный дроу… – только и смог выговорить Вил. – Ксан, у вас там все такие песни? – спросил Лео. – Какие? – удивлённо посмотрел на медового. – Просто они у тебя как-то все к месту получаются, как будто нарочно сочинённые были. – заметил он. – Ну, у нас и правда есть песни на все случаи жизни, что всех и не запомнишь. Вот попоёшь с моё в караоке, ещё и не такие знать будешь. – Это заведение такое, караоке? – продолжал выспрашивать Лео. – Можно и так сказать, это заведение похожее на кабак, где собираются люди, которые любят петь. Играет музыка, а на экране высвечиваются слова песни. – Почти понятно, хотел бы я сходить в этот караоке и выучить несколько песен. – загорелся наш малыш. – Поверь мне, это весело до той поры, пока поёт кто-то с хорошим слухом и голосом, а если начинает петь тот, кому медведь на ухо наступил, …это тихий ужас. – Милый, только не вздумай так говорить при чужаках, а то сразу поймут, что ты не здешний. – предупредил меня волк. – Хорошо, постараюсь, но не ручаюсь. – улыбнувшись на все тридцать два. – Уже довольно поздно, не пора бы нам в кроватку? – зыркнул многозначительным взглядом на своих благоверных. – Я уже думал ты и не вспомнишь. – вздохнул с облегчением Вилкас, и его хвост замахал маятником.

«Вот палево, надо будет предупредить, не хочу, чтобы ещё кто-то «читал» его!».

Что и говорить, уснули мы, спустя два с половиной часа, после бурного секса, а проснувшись утром, обнаружил, что нас ждёт груда коробок и свёртков, лежащих на столе. Стараясь не разбудить своих любимых, тихонечко перекинул ногу через Вила, чтобы сползти с кровати, намереваясь проверить всё то добро, лежащее и манящее яркими обёртками. – И куда это наш котик собрался? – моя нога была захвачена в плен огромной ручищей Вила и поцелована в районе бедра. – Уже утро? – вылез из под одеяла Лео, умильно зевая. – Блин, а я так старался вас не разбудить! – упал обратно между ними. – Это хорошо, что ты так рано встал, мы сегодня отправляемся в столицу, срок сдачи братьев в Академию поджимает. Да и Динару уже наверно надоело с ними нянчиться. Если бы не это, я бы днями вас с кровати не выпускал.– вздохнул с сожалением оборотень. – Так что подымаемся, завтракаем, надеваем одежду, что нам уже прислали с магазинов и отправляемся к порталу. – стянул с нас одеяло Вил. – Так эти все коробки, наши обновки? И это всё можно мерить и носить? – спросил с трепетом Лео. – Конечно можно, малыш. В коробках – на важные мероприятия, в свёртках – на каждый день и на официальные встречи, в зелёных упаковках – мои обновки, в синих – Ксана, а в сиреневых – твои. – объяснял Вилкас нашему фею с нежностью в глазах.

«Как можно было обижать такую прелесть?»

– наблюдал за метаниями Лео. Он за пять минут успел сбегать в ванную комнату, привести себя в порядок, выпить чай с тостами и печеньем, и теперь примерял очередную рубашку с прорезями на спине. Сдерживающий амулет он снял, и теперь предстал во всей красе – с усиками и крыльями, потому что крылышками их назвать, язык не поворачивался. – Теперь тебе нельзя в течении пяти дней их прятать, так сказал лекарь, – помогал одевать рубашку на Лео Вилкас. – На меня глазеть будут. – смущённо пробормотал младшенький. – Пусть глазеют, главное чтоб руками не трогали, а то поотрываю я им ручонки по самые плечонки, – кровожадно ухмыльнулся. – Не переживай, поначалу тебя Радар будет охранять когда нас рядом не будет, а потом научишься крыльями управлять, лекарь говорил что они прочные и могут помочь оборонятся, но надеюсь до этого никогда не дойдёт. – Я не хочу оставаться без вас! – у Лео затряслись руки.