И что дальше (Под Москвой)

А уж если ожидались гости, то фантазиям Ули предела не было – даже если это был не праздничный обед, а просто забегали знакомые.

Тоня без спора отдала Уле первое место на кухне, но охотно помогала ей в качестве неквалифицированной подсобной силы. Но чаще Тони значительно чаще и более квалифицировано Уле помогал Свиридов, занимаясь этим с удовольствием и умением, а так же Гриша, который не просто помогал Уле, но и активно учился у нее.

Свиридов не только помогал, «ассистировал» Уле, но и частенько просматривал накопленный видеоархив и систематизировал его.

Кухонная техника постоянно пополнялась стараниями всех членов семьи, и набор современных новинок по крайней мере не уступал кухне Юлии Высоцкой.

Гриша по мнению Ули вполне мог самостоятельно готовить, хотя набор блюд в его ассортименте был невелик. Но что касалось детского питания – тут Гриша был вне конкуренции, хотя и не старался превзойти Улю. Поэтому оставить Верочку на попечение Гриши можно было всегда и надолго, и папу Верочка воспринимала наравне с мамой.

Но такое разнообразие блюд требовало весьма широкого набора продуктов, и за этим следили все – и Свиридов, и Тоня, и Гриша, и сама Уля.

Кулинарные способности Ули были широко известны, и она с удовольствием консультировала знакомых, а особенно тех, кто из категории «невесты» переходил в категорию «молодой жены».

Тем более, если это были девушки из Лесной школы.

Стоит отметить, что Свиридов старался по мере сил помогать Уле по хозяйству, а уж самые изысканные продукты и припасы, а так же новинки кухонной техники он всегда приносил ей с большим удовольствием – и Уля неизменно тепло благодарила и целовала «папу Толю» …

ДРАГОЦЕННАЯ МОЯ ПОЛОВИНКА

С некоторых пор Свиридов стал наблюдать за Тоней. Он делал это осторожно, так, что ни Тоня, ни окружающие этого заметить не могли.

Его интересовали малейшие нюансы ее мимики и поведения, каждый поворот головы и жест, задумчивое раздумье и веселый смех, заинтересованное внимание и зажатые в губах иголки.

Надо сказать, что Свиридову наблюдать за своей женой удавалось не часто, и даже когда он бывал дома – это еще не означало, что ему представлялась возможность понаблюдать за Тоней.

Он несколько раз ловил себя на мысли – почему ему так интересно через много лет совместной жизни наблюдать за своей близкой женщиной, хотя память не подводила его и он мог вспомнить любой миг общения с Тоней.

Он легко мог вспомнить первый момент знакомства с этой молоденькой девушкой, первые свидания, первое расставание и горячую ночь их первой близости, длительное ее отсутствие и возвращение …

Как-то Свиридов после утренней пробежки выходил из душа, обернутый в полотенце, а из кухни выглянула Тоня.

– С легким паром, Толя! Ты знаешь, а я уже начинаю забывать, когда ты последний раз брился рядом со мной после душа …

Свиридов поцеловал Тоню и, взяв ее за плечи и глядя ей в глаза ответил:

– Я подумаю, милая …

И многое другое Свиридов легко вспоминал. И часто при этом укорял себя за недостаточное внимание или недостаточную ласку, которые доставались его драгоценной половинке – несмотря на его «ненормированную» работу.

И он помнил, что после каждого отсутствия – длительного или краткого – он извинялся перед ней и старался неназойливо искупить свою вину.

Гриша несколько раз ловил отца за наблюдением за Тоней и спросил как-то – правда, наша мама такая красивая?

– Для меня – безусловно. И с годами она мне все дороже …

Работая над портретами родителей Тони Гриша как то спросил отца:

– Пап, ты видел их … живыми … Какие они были?

И внимательно выслушал рассказ Свиридова.

– Ты видел, как их казнили … Ты снимал? Нет, Тоне этого показывать не нужно! А горсть земли ты не взял с их могилы? Мне кажется, что можно символически похоронить их тут, у нас на кладбище. Как ты думаешь?

ВИОЛЕТТА

В том, что Свиридов заглянул к Скворцовым, не было ничего необычного.

Первым его встретил Витенька.

– Привет, дядя Толя! Заходи!

– А где твоя мама?

– Мама Виола в соседней квартире. Она работает. Сказала – не беспокоить. Позвать маму Лену?

– Не надо. Я сперва зайду к маме Виоле, а потом вернусь к вам. Хорошо?

– Мы тебя будем ждать!

Виолетта работала, обложившись бумагами, и встала навстречу Свиридову.

– Здравствуй, Толя! – она привычно подставила щеку для поцелуя. – Усаживайся!

Она сняла кучу диаграммной бумаги со стула, освобождая ему место.

– Я помешал тебе?

– Зато отдохну от дурных мыслей!

– Давай.

Я люблю далекий след – от весла,

Мне отрадно подойти – вплоть до дна,

И его не совершив – посмотреть,

Как костер, вдали, за мною – будет тлеть.

– Ты … Ты что? Что это? Чье? Правда, я не могу понять …

Свиридов намеренно читал чуть грубовато, подчеркивая, обрубая окончания строк.

– Но это же не Высоцкий, правда?

– Правда, Тота, правда. Это всего лишь Бальмонт.

И Свиридов протянул Виолетте томик, вынув его из бумажного свертка.

– Ой, где ты достал? Спасибо тебе, Толя!

Виолетта бережно взяла изрядно потертый томик на дешевой бумаге, осторожно открыла его.

– Прелесть какая! За что мне такой подарок? Это же дореволюционное издание …