И что дальше (Под Москвой)

Анатоль обнял ту женщину за плечи и когда она опять запела, то он иногда подпевал ей.

Та женщина ответила на аплодисменты изящным поклоном, и ушла в кулису, и было видно, что она действительно очень слаба и что Анатоль поддерживает ее.

И загорелся свет.

– Пойдем! – Свиридов властно взял Патрицию за руку и по лесенке они поднялись на сцену.

Появление их вызвало шквал аплодисментов.

Свиридов поднял руку.

– А теперь дайте мне объяснить нашей гостье происходящее, – обратился он к залу. – Она ведь не знает, что на экране только что она видела своего двойника – Людмилу Бересневу …

Девочка, нивесть откуда появившаяся рядом с певицей, переводила ей слова Свиридова на французский язык.

– Людмила очень любила французскую культуру, знала язык, мечтала петь, но … Вот эта съемка, где она очень похоже выступает в роли Патриции Каас, сделана за неделю до ее смерти. Она умерла от болезни крови и ее нельзя было спасти …

– Как ты считаешь, Патриция, – уже по французски спросил он певицу – справилась ли эта смертельно больная женщина со своей ролью?

– Да, она справилась. Я даже не сразу поняла, что это – не я.

Слова певицы покрыли аплодисменты – зрители слышали синхронный перевод.

– А теперь ты сможешь спеть любую песню из своего репертуара и тебе будет обеспечен аккомпанемент.

Свиридов показал на занявших свои места музыкантов.

– Но как это возможно, Анатоль? Без нот? Без репетиций?

– Чудеса еще не кончились. Вот твой микрофон.

И перед Каас появилась стойка с микрофоном. Зал затих, замер.

Свиридов отошел к роялю и взял гитару.

Певица в растерянности оглядывалась, раздумывала …

И она запела, и сразу ее голос подхватила музыка, и через пару мгновений певица уже забыла о своих тревогах, чувствуя, как бережно и мастерски музыка поддерживает ее.

Буря аплодисментов и летящие на сцену букеты цветов.

Новая песня, совершенно другой стиль, такая же мастерская музыкальная поддержка.

Дальше она пела, не беспокоясь о музыкальном сопровождении, и песни отелялись одна от другой только аплодисментами.

Через некоторое время Свиридов остановил концерт.

– Антракт, Пат. Отдохни, твоя гримуборная рядом.

И певицу проводили милые молоденькие девочки, с таким удовольствием разговаривающие с нею по французски.

В гримуборной лежала ее сумка, и певица даже переоделась, выпила чаю …

ДУБЛЬ

Для продолжения концерта пришлось дать звонок, и народ из фойе опять заполнил зал, а видеооператоры заняли свои места. Теперь певица выбирая песни из своего репертуара и не волновалась за музыкальное сопровождение.

Она пела и пела, а потом отошла к Свиридову.

– Анатоль, мы не сможем сделать так, чтобы она пела с экрана, а я со сцены? Я постараюсь, чтобы мы совпали. Можно?

– Можно, Пат. Сейчас подготовят экран.

И снова на экране с микрофоном в руке появилась Людмила Береснева, а запели обе женщины – одна на экране и другая на сцене.

И зрители подивились, насколько похожи обе женщины, даже худые пальцы у них были одинаковые.

И во второй песне снова к голосу Каас присоединился голос Свиридова.

И обе певицы – и на экране, и на сцене – ушли в кулису, поддерживаемые Свиридовым.

Зал аплодировал стоя, и Каас пришлось несколько раз выйти на поклоны.

А в фойе поставили стол и сидя за этим столом певица подписывала свои фотографии, обложки пластинок, рекламные буклеты и вообще любые бумажки.

– Все, Пат. Хватит. Пошли обедать ко мне домой. Нас там ждут.

– Кто нас ждет?

– Ждут моя жена, мой сын, его жена и моя внучка. И душ, и мягкое кресло, куда можно забраться с ногами …

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Весь путь от Дома культуры до подъезда певицу приветствовали, но она отметила сдержанность зрителей. Не было полиции, сдерживающей толпу, никто не лез к ней с рукопожатиями и не пытался с нею сфотографироваться.

В подъезде, куда они вошли, сидел дежурный в военной форме и поздоровался с нею.

Они поднялись на лифте и Свиридов открыл дверь квартиры, и начались знакомства.

– Это моя жена Антонина или попросту Тоня, – представил Тоню Свиридов, и Тоня поздоровалась с певицей на хорошем французском языке.

– Это жена моего сына Ульяна, – и Уля сделала изящный книксен.

– Это ее муж и мой сын Григорий, – Гриша поцеловал певице руку.

– А это наш самый главный человечек, это Верочка. Верочка, не прячься, иди сюда.

Верочка пока рассматривала тетю, прячась за папой, но потом осмелела и вышла, и подала руку певице …

– Я учу русский язык, – довольно правильно сказала Каас, – можно говорить русский?

– Конечно! А можно мне фотографировать вас?

– Не волнуйтесь, без вашего ведома ни одна фотография нигде не появится!

Свиридов сидел сбоку от певицы и поэтому фотографированием занялся Гриша.

За столом после вина любимой марки певицы Уля сказала:

– Я долго думала, чем вас угостить. Русским блюдом или еще чем-то, пока папа Толя не подсказал мне, что вы очень любите луковый суп. Приятного аппетита.

Певица с некоторой опаской посмотрела на темную жидкость в тарелке и поднесла ложку ко рту.

– О-о! Белиссимо! У вас прекрасно получилось!

И она отломила кусок хлеба от длинного и тонкого батона.

– Багет? И хлеб почти как в Париже!