i c9f346a077dd1b7f

за еще одну ночь с тобой. Но пока ты не решишь снять этот твой чертов воротничок и

принять право собственности надо мной и делать со мной то, что ты делал раньше… -

Кингсли замолчал и вздохнул, надеясь отчасти приглушить свой гнев.

185

Принц. Тиффани Райз.

Только Сорен когда-либо осмеливался указывать ему, что делать. Даже его

Джульетта не позволяла себе такой вольности.

- Я не буду подчиняться твоим приказам, пока ты не заработал право давать их

мне снова. Теперь ты должен идти. И я обязательно оставлю дверь незапертой.

- Как ты дожил до своих лет до сих пор остается за гранью моего воображения.

- Твое воображение исчезло, когда исчезла твоя писательница. Может, тебе стоит

пойти забрать ее у ее нового богатого молодого любовника.

- У меня отличное воображение.

Сорен встал лицом к лицу с Кингсли, который прекрасно знал, что священник

сделал это просто, чтобы подчеркнуть четыре дюйма разницы в их росте. Мужчина

был настоящей задницей, невыносимо высокомерной задницей.

- Я сейчас воображаю несколько креативных способов причинить тебе

чрезвычайное количество боли.

Кингсли поднял подбородок. Считанные сантиметры отделяли их лица.

- Хватит флиртовать. Ты же знаешь, у нас нет на это времени.

- Я не флиртовал. От той боли, что я бы причинил тебе сейчас, получил бы

удовольствие только один из нас.

- Только один из нас, как и всегда.

- Не смеши меня. Ты умолял об этом. Ночь за ночью, ты молил об этом.

- Конечно, молил. Боль - это единственный известный тебе способ проявлять

любовь.

- Это не единственный известный мне способ проявлять любовь. Это

единственный способ, который я выбрал для тебя. Ты появился в школе Святого

Игнатия и решил стать королем школы. Кто-то должен был превратить тебя в

маленького принца, кем ты на самом деле являлся.

- Не таким уж и маленьким. Я думаю, мы достаточно хорошо подходили друг

другу в одной определенной области.

- Твое высокомерие, Кингсли, выходило и выходит за рамки всего, что я когда-

либо видел в своей жизни.

- Все, что ты когда-либо видел помимо твоего собственного отражения, ты

имеешь в виду.

- Ты пытаешься затеять со мной ссору. Это не сработает.

186

Принц. Тиффани Райз.

- Это уже сработало. Ты уже угрожал причинить мне телесные увечья. Я уже

возбужден. Думаю, это уместно назвать одной из наших типичных ссор.

- Я ухожу.

- Доброй ночи, сэр.

Сорен открыл дверь спальни и остановился на пороге. Кингсли смотрел и ждал.

Руки его дрожали по причине, которой он не понимал, поэтому он засунул их в задние

карманы брюк, подняв подбородок и уставившись на Сорена.

- Что-то забыл?

Положив руку на дверную ручку, Сорен повернулся к нему.

– Ты действительно думал тогда, что Господь не хотел иметь с нами ничего

общего?

Кингсли тихо рассмеялся.

- Глупо брошенная фраза. Если бы я знал, что она так сильно ранит тебя… я все

равно бы ее сказал.

Теперь Сорен рассмеялся и покачал головой.

- Мне нужно было поверить в то, что Бог свел нас вместе.

Кингсли тяжело выдохнул.

– Пожалуй, он так и сделал. У него было чутье в отношении тебя и меня. Господь

свел нас. Только когда мы были вместе, я думаю, он старался не смотреть.

Сорен кивнул.

- Не могу винить Его за это.

Улыбаясь, Кингсли вынул руки из задних карманов и подошел к Сорену. Взял

его запястье и разжал пальцы. В его ладонь он положил крошечный крестик на

разорванной серебряной цепочке. Сорен уставился на крестик в своей руке, крестик,

что Кингсли успел сорвать с его шеи в ночь, когда они впервые занимались любовью.

Время остановилось. Миру пришел конец. Никто не заметил этого, кроме Кинга.

Потянувшись к шее, Сорен сорвал с себя воротничок. Он шагнул обратно в спальню

Кингсли и запер за собой дверь.

Господь закрыл глаза.

187

Принц. Тиффани Райз.

Глава 24

Юг

Уесли сделал глубокий вдох, позволяя себе потерять голову от того, что момент,

которого он ждал, молился, вожделел и мечтал, наступил.

Прямо сейчас.

Он выдохнул, отпуская свои страхи. Глубокое и прочное спокойствие поселилось

в его существе. Это была Нора, его Нора. Женщина, которую он любил, да. Но более

того, она была его лучшим другом. Он доверял ей, хотя и не мог сказать почему.

Никто в мире не заставлял его чувствовать себя более комфортно. Он достаточно

долго ждал. Они оба ждали.

Уесли приблизил рот к ее губам, и она подалась к нему навстречу. Теплый… ее

рот был таким теплым... он любил тепло ее тела. Однажды, она заявила, что является

медицинской аномалией. Ее естественной температурой тела, даже в здоровом

состоянии была тридцать-семь и пять, а не типичной тридцать-шесть и шесть. Она

говорила, что это служило доказательством того, что она была горячее других женщин

– в буквальном смысле. Но это была не шутка. Ее кожа горела на ощупь. И сегодня, он

хотел быть поглощен ее огнем.

Ее язык толкнулся в его рот, но Уесли толкнул его обратно, не желая торопить