i c9f346a077dd1b7f

Кингсли снова взял ее за руку и прижал крепко к своей груди. Он будет держать

ее близко и удерживать ее в безопасности от той любви, которая, он знал, вошла бы в

ее душу, словно демон.

- Не бойся, - Кингсли поцеловал ее руку и улыбнулся фальшивой улыбкой,

намереваясь разрушить чары музыки и белокурого Бога, который играл ее. - Он делает

это с каждым.

Глава 32

Север

Настоящее

Кингсли оставил "Роллс-Ройс" простаивать перед его таунхаусом. Все знали

Кингсли Эджа и его серебристый Роллс, который перемещал его по всему Манхэттену.

271

Принц. Тиффани Райз.

Но сегодня он нуждался в анонимности. Поэтому Кинг вернулся в свой дом,

переоделся в черные джинсы, серую футболку и кожаную куртку, натянул очки и

убрал свои длинные волосы в низкий хвост. Позади особняка был гараж, который, по

мнению большей части Манхэттена, имелся только для Роллс-Ройса и его брата-

близнеца. Но сзади, под замшевым автомобильным чехлом, разместился гладкий

черный "Ягуар" с незарегистрированными номерами. Только в экстренных случаях

Кингсли покидал свой дом инкогнито. А это, несомненно, можно квалифицировать как

экстренный случай.

Он завел машину и покинул дом по глухим улочкам, проклиная Нору всю дорогу

до Коннектикута. Глупая девчонка. Глупая девчонка. Почему ей вздумалось жить так

далеко? Она могла позволить себе Манхэттен и любую точку города. Почему она

купила тюдоровский коттедж в буржуазном и пешеходном пригороде, было тем, чего

ему никогда не понять. Всего лишь за год ее карьеры в качестве Госпожи она скопила

достаточно денег, чтобы оплатить первоначальный взнос за покупку своего дома. Она

заплатила наличными, и переехала из его таунхауса при первой подвернувшейся

возможности. За пять лет, Кингсли был у нее дома только один раз. Он чуть не умер от

скуки, просто от езды в одиночку. Стоя в ее гостиной, наполненной удобной, но ничем

не примечательной мебелью и книжными полками, набитыми романами, он

повернулся к ней и задал только один вопрос.

- Почему?

А она улыбнулась и пожала плечами, и вздохнула, и рассмеялась, и покачала

головой, и сделала все, что могла, чтобы не отвечать ему словами. Но он смотрел на

нее, пока ее улыбка не исчезла, и смех не покинул ее глаза. Эти ее глаза, если бы ему

пришлось угадывать, он сказал бы, что она украла их у самого дьявола.

- Мне здесь нравится, Кинг. Я чувствую себя здесь… человеком. Нормальным.

Кингсли прошелся по бежевому ковру к ней и взял ее за подбородок. - Ты самая

известная Госпожа во всем мире, chérie. Я сделал из тебя монстра и монстром ты

являешься. Живи здесь, если нужно, но помни, что в этих стенах ты Элеонор Шрайбер.

Нора Сатерлин здесь не живет.

Ее единственным ответом было вернуть ему взгляд такой же твердый, как и его

собственный, и вот тогда Кингсли осознал страшную правду, он вовсе не создавал

Нору Сатерлин, он просто сорвал с нее маску.

Прошел час, и он, наконец, достиг Веспорта. Еще пятнадцать минут заняло у

него, чтобы добраться до окрестностей особняка Норы. Напротив ее дома

расположился красный “Порше” - Гриффин все еще был здесь. Гриффин и никого

другого. Хорошо. Мальчик не был настолько глуп, чтобы позвонить в полицию.

Кингсли не стучал, просто вошел через переднюю дверь, и обнаружил дом таким,

каким он его запомнил: банальным, надежным, пригородным, буржуазным.

272

Принц. Тиффани Райз.

- В спальне, Кинг, - он услышал, как позвал его Гриффин. Кингсли нашел

лестницу и помчался по ней вверх, перескакивая через две ступеньки. В конце

коридора он нашел спальню Норы… Или то, что от нее осталось.

- Дерьмо… - выдохнул Кингсли, будучи слишком потрясенным даже для

французского.

- Да, именно так я и сказал.

Гриффин стоял на краю комнаты, глядя на побоище перед ними.

- Где Микаэль? - спросил Кингсли, произнося имя на французский манер, как

Мишель, по привычке, от которой он пытался избавиться ради Гриффина и его

мальчика.

- Я быстро выдворил его отсюда. Отправил в дом его матери, чтобы он остался

там на ночь. Его чуть не стошнило, когда он увидел это место.

- Я с ним солидарен.

Кингсли с трудом сглотнул, пока изучал нанесенный ущерб. В центре комнаты

были обугленные остатки того, что когда-то было самой вожделенной кроватью в

мире. На вершине почерневшего пепелища лежало то, что по предположениям, было

всем гардеробом Норы из нарядов Госпожи, каждая, до последней, вещь была

изрезанна и осквернена. Стены, вдоль, были забрызганы кровью… кровью животного,

догадался Кингсли. Догадывался и надеялся. Кровавые слова, кровавые отпечатки

ладоней. Кровь на кроваво-красных стенах. Бледный ковер под ногами также был в

следах крови, кровавых следах. И кровавых словах.

- Что это значит, Кингсли? - спросил Гриффин, глядя на написанное. – Это

французский, да? Мой французский дерьмово себя чувствует.