Разрыв чего-то настолько сильного походил на расщепление атома. Атомов Гая.
Но хуже всего была оставленная вместо связи гигантская зияющая дыра. Свет Эммы
стал единым с Гаем, принося умиротворение и тепло. Без этой крошечной частички он
был просто диким, бесчувственным божеством.
– В тебе всегда кроется так много сюрпризов, карамелька. – Протянув руку, он
погладил завитки светло-медного оттенка, обрамляющие ее нежное лицо с яркими темно-
зелеными глазами, в которых сейчас плескался коктейль из зла и страсти.
Она отвернулась от него.
– Теперь ты ее чувствуешь? – спросил он низким голосом. – Эту пустоту? Я. Тебе.
Нужен.
– Нет, ты – убийца, монстр, насильно ворвавшийся в мою жизнь, никогда не забывай
об этом
– Эмма, я – тьма, благодаря которой существует свет. Я убиваю потому что кто-то
должен уничтожать тех, кто родился бездушным и злым, тех, кто насилует, убивает и
порождает тьму. Из-за этого ты меня отвергаешь? За это судишь? Ты не представляешь,
что я вынес и чем пожертвовал ради человечества.
Ее взгляд стал разъяренным.
– Нет, не представляю. Да и как я могу? Ты никогда мне ничего не рассказывал!
– Потому что хотел оградить тебя от каторги. Но поверь, я отдал всѐ! – Гнев Гая
быстро нарастал, тем более после того, как успокаивающая сущность Эммы покинула его,
вернувшись к ней.
Гай прижал Эмму к стене, придавив своим тяжелым телом.
– Повтори, Эмма, – отрезал он ей на ухо. – Скажи еще раз, проклятье, что я больше
не нужен тебе, чтобы не позволить Мааскабам найти тебя и вырвать твое сердце, или
препятствовать им убить твою семью. Скажи. Это. Потому что без связи, без меня, ты все
равно, что мертва... как Габриэлла.
Поджав губы и заскрежетав зубами, Эмма с трудом повернула голову, чтобы
встретиться с его пылающим взглядом.
– Ты мне никогда, черт возьми, не был нужен. Ты просто средневековый ублюдок.
Учбены защитят меня. Томмазо меня защитит.
Гай ощущал, как она ускользает все дальше, а его варварская сторона все больше
берет власть над ним. Он больше не мог выдержать. Отстранившись лишь на дюйм, он
взял руки Эммы в свои и поднял их над ее головой, чтобы смотреть ей прямо в глаза.
Ее зрачки были расширены и соблазнительны.
подумал Гай. Он ощущал запах пьянящего коктейля эмоций, исходящий от кожи Эммы.
Он глубже вдохнул, желая втянуть в себя хоть частичку Эммы, вернуть ее в себя. В
голове мелькнуло изображение их обнаженных, влажных от пота тел, скользящих друг по
другу.
Он ощутил, как член затвердел и человеческое тело заполнилось желанием.
~ 123 ~
– Скажи мне, Эмма, – выдохнул он ей на ухо, затем пробежался губами по ее шее. –
Скажи, что я тебе не нужен, что ты меня не хочешь. – Он переместился и прижался
губами к чувствительному местечку, прямо под мочкой уха. – Скажи, что ты не жаждешь
до боли почувствовать мой язык у себя во рту, ощутить, как я облизываю каждый дюйм
твоего тела. Не желаешь, чтобы головка моего члена скользила в тебе, внутрь и обратно,
пока я не разломаю твое ужасное, противное отношение ко мне. Скажи, что не желаешь,
чтобы я заполнял тебя снова и снова, заставляя так сильно кончать, что это навсегда
запечатлеется в твоей памяти. И это после того, как я заставлю тебя извиваться от
нескольких часов секса, как ты ненавидишь мысль о том, что я беру тебя медленно,
скользя между твоих возбуждающих бедер, пока ты стонешь, как в прошлый раз и
содрогаешься подо мной. Скажи, что ты этого не хочешь, маленькая девственница,
произнеси.
Под Гаем тело Эммы сильно ослабло, но ее глаза были зажмурены, а выражение,
покрасневшего от смущения, лица не читаемым.
Ни одна женщина не могла устоять перед феромонами, исходящими от его тела, и
это было лучшей из его небольших хитростей. Даже лучше, чем голос или безусловное
совершенство его мужского тела.
Гаю лишь нужно было сосредоточиться и его тело превращалось в фабрику
обольщения. Если бы захотел, он мог загипнотизировать целый квартал женщин таким
способом. И так он хотел заставить Эмму вновь создать связь, заставить ее нуждаться в
нем также, как он нуждался в ней.
Ах, да. Он уже мог ощущать аромат ее острого желания, исходящий из каждой поры
ее тела, из средоточия страсти. Каждая молекула вибрировала одним единым сообщением:
– Я. Тебя. Не. Хочу, – выдохнула Эмма.
Что? Гай пробил кулаком стену над головой Эммы. Упрямая женщина! Она сводила
его с ума. И она лгала.
– Ты пожалеешь, что сказала это, – прорычал он.
– Вперед. – Она вздернула подбородок. – Ударь меня. Знаю, ты не способен ни на
что другое.
Он сделал несколько успокаивающих вдохов, чтобы взять себя в руки. Что он делал?
Она ему не нужна. Никто не нужен.