i c2ab19a2c5d6e8bb

   Отец Арсений, сделав резкий вдох и закрыв глаза, проникновенным сильным голосом заговорил на иностранном языке. О чем вещал этот полубезумный священник, Ленора понять не могла, но вся сцена произвела на нее глубочайшее впечатление. Ей отчего-то захотелось закрыть лицо руками и зареветь, залиться слезами, забиться в неконтролируемой истерике, как тогда, в Самарском метро, на Безымянке…

   Отец Арсений вдруг умолк. И преклонившие одно колено брат Евгений и сестра Александра в тот же миг одновременно подхватили словесную эстафету – но уже на русском языке, – проговаривая каждый слог с необычайной торжественностью и возвышенным благоговением:

   – Мы научились любить тебя с высот истории, где солнце твоей храбрости закатилось за край смерти…

   Они говорили еще какое-то время, а затем вновь слово взял отец Арсений, и опять он вещал на непонятном языке. «Они переводят молитву священника», – догадалась Ленора.

   Само действо казалось абсолютно нереальным. Призрачные тени в свете плескающихся яростным огнем факелов неистово отплясывали в странном, мистичес ком танце. Они, будто живые существа из другого мира, скользили по людским рядам и нашептывали безмолвным отпрыскам погибшего человечества запредельные истины, которые в обычное, обыденное время, освещенное дневным светилом, испарялись под знойными лучами, превращались в банальную глупость, в несуществующую фантазию, могущую прийти в голову разве что сумасшедшим философам или безрассудным поэтам. Но здесь и сейчас все поменялось местами. Нет, тени, беснующиеся в иступленном экстазе, были теперь материальны, состояли из плоти и крови, они безраздельно властвовали над человеческими умами, входили без стука в людские сердца и заставляли ощущать нескончаемую тоску по ушедшему в вечность Герою, отдавшему свою жизнь за неимущих и обездоленных, голодных и отверженных, униженных и оскорбленных. И вот теперь частичка этого Героя была в каждом участнике мистерии, и каждый превратился в Героя…

   – Аста съемпре, команданте! – произнесли почему-то не по-русски последнюю фразу бр ат Евгений и сестра Александра.

   – Аста съемпре, команданте!! – выкрикнул снова отец Арсений.

   – Аста съемпре, команданте!!! – скорбным гулом ухнула толпа.

   И вдруг абсолютная темнота обволокла сцену. Послышалось взбешенное шипение – люди, державшие факелы в руках, опустили их в ведра с водой. И в наступившем слепом безмолвии, будто бы со всех сторон сразу, до Леноры донесся голос отца Арсения, преисполненный неизъяснимой горечи:

   – Команданте мертв!

   – Команданте мертв! – повторилось отовсюду.

   И далее – лишь гробовая тишина, которая вязкой всеобволакивающей массой влилась в ушные раковины Леноры, да непроглядная бездна, давящая на расширенные от ужаса зрачки. Ей почудилось, что она сейчас вот-вот провалится в бездонную пропасть нечеловеческого отчаяния, откуда уже никогда не сможет выбраться. Так мерзко, так страшно, так жалко и в то же время так одиноко девуш ка себя не чувствовала с тех самых пор, когда она впервые пересеклась с Кухулином…

   В те дни она имела другое имя и была активной участницей одной из многочисленных подростковых банд Самарского метрополитена. Банды, которая своей бескомпромиссной жестокостью наводила ужас на близлежащие подземные станции. Как и все ее товарищи, девочка была озлобленным, но гордым изгоем, безо всякого сожаления причинявшая случайным путникам боль и страдания, и сочувствие к несчастным жертвам никогда не проникало в ее слишком рано повзрослевшую душу. Она ощущала себя неуязвимой и вечной… пока не была поймана вместе с еще четырьмя соучастниками…

   Они, жалкие оборванцы, стояли в ряд, потупив головы. Молча. Вокруг них – восемь вооруженных человек, готовых расстрелять малолетних ублюдков на месте. А вдоль взад-вперед прохаживался широкоплечий рослый мужчина с пистолетом Макарова в правой руке и полицейской дубинкой в левой. Электрическая лампочка слабо освещала туннель, и зловещие неровные тени придавали лицу их мучителя жуткий, демонический характер.

   – Итак, это и есть знаменитая неуловимая банда подземных мстителей, – медленно, чтобы до пленных дошло каждое сказанное слово, произнес он. – Точнее, половина банды, потому что пятеро таких же вонючих ничтожеств уже мертвы. Что ж, очередь за вами.

   Демон во плоти подошел к белесому пацану, который, несмотря на плачевность своего положения, держался надменно.

   – Ты у них главный? – спросил мужчина.

   Вместо ответа подросток плюнул ему в лицо. В тот же миг демоноподобный человек резко замахнулся дубинкой, и пацан зажмурился, приготовившись получить сокрушительный удар по черепу. Но удара не последовало.

   – Нет, – как бы задумчиво проговорил мужчина, опустив руку, – тебя уже нельзя исправить. Я это вижу.

   Он вновь прошелся вдоль ряда пленных и, вернувшись к главарю банды, пр одолжил: