И быть подлецом

— Или я мог бы поехать к Фрейзер и поговорить с компанией, вдруг что-то получится.

— Так и сделай.

Я подозрительно посмотрел на него. Он действительно хотел, чтобы я поехал.

— Сейчас?

— Да.

— Когда вы принимаете мои предложения, это означает, что вы в затруднительном положении.

Я пододвинул к себе телефон и набрал номер. Трубку снял Билли Медоуз, и голос его звучал совсем невесело, даже когда он узнал, что звоню я. Однако после небольшого диалога я был готов простить его. Я повесил трубку и проинформировал Вулфа:

— Думаю, что придётся отложить визит. Нет ни мисс Фрейзер, ни мисс Коппел. Билл был немного резок, но мне удалось выяснить, что мисс Коппел арестована полицией, а мисс Фрейзер пытается её вызволить. Возможно, ей нужна помощь. Почему бы мне не выяснить, в чём дело?

— Не знаю. Можешь попробовать.

Я повернулся и позвонил по телефону Уоткинс 9-8241. Инспектора Кремера на месте не было, но к телефону подошёл сержант Стеббинс, который ничем ему не уступал, а по-моему, иногда даже кое в чём его превосходил.

— Мне нужна информация в связи с гонораром, который вы, ребята, зарабатываете для мистера Вулфа, — сказал я.

— Мне тоже, — признался он. — У тебя есть что-нибудь?

— Пока нет. Мы с мистером Вулфом совещаемся. Чем вас обидела мисс Коппел и где она находится? Если мисс Фрейзер поблизости, передай ей, что я её люблю.

Он радостно взревел. Пэрли не часто смеется, особенно на работе, и меня это возмутило. Я подождал до тех пор, пока, по моему мнению, он смог бы меня услышать, и спросил:

— Какого чёрта ты так развеселился?

— Никогда не думал, что настанет такой день, — заявил он. — Ты позволишь мне узнать, где находится ваш клиент? В чём дело? Вулфу нечего есть?

— Перезвони мне, когда кончишь смеяться.

— Я уже закончил. Ты не слышал, что сделала эта Коппел?

— Нет, я знаю только то, что ты мне сказал.

— Это пока секрет. Мы не хотели бы разглашать его.

— Я помогу тебе сохранить его. И мистер Вулф тоже.

— Точно? Ладно. Все они, конечно, дали подписку о невыезде. Сегодня утром мисс Коппел взяла такси до аэропорта Ла-Гардиа. Её перехватили, когда она садилась на девятичасовой самолет на Детройт. Говорит, что хотела навестить свою больную мать во Флитвилле, который находится в восьми километрах от Детройта. Но она не спрашивала разрешения, чтобы уехать, и, как мы узнали, её мать не больнее, чем год назад. Так что мы арестовали её как важную свидетельницу. Тебе не кажется, что это требует ответных мер?

— Приготовься посмеяться ещё. Где мисс Фрейзер?

— Вместе со своим адвокатом в кабинете окружного прокурора. Они обсуждают возможность выпустить мисс Коппел под залог.

— А какие причины, побудившие мисс Коппел отправиться в поездку, вы считаете правдоподобнее её собственных?

— Мне об этом не говорят. Ты вышел за рамки моих возможностей. Если вы хотите разузнать о деталях, Вулфу лучше позвонить самому инспектору.

Я попытался попробовать другие подходы, но либо Пэрли выложил мне всё, либо остальное хранилось в другом шкафу, а он не хотел его открывать. Я повесил трубку и передал новости Вулфу.

Он кивнул так, как будто это его не заботило. Я уставился на него:

— Вам не хотелось бы, чтобы одна из них или обе сразу по дороге домой заехали бы поговорить к нам? Вам не хотелось бы спросить, почему мисс Коппел взяла и отправилась в Мичиган? Или, по-вашему, это вульгарное любопытство?

— Пф! Об этом её сейчас спрашивает полиция, не так ли? — сказал Вулф. — Я провёл бесчисленное количество часов с этими людьми и добился чего-то, лишь щёлкнув кнутом. Зачем идти по сложному пути? Мне опять нужен хлыст. Позвони снова в газеты.

— Пожелание, чтобы я поехал туда, всё ещё остается в силе? Когда дамы вернутся домой?

— Можешь съездить, если хочешь.

— Да. — Я рассвирепел. — По крайней мере, я могу себе позволить идти по сложному пути.

Я позвонил во все три газеты. Ничего. Будучи не в настроении сидеть и заниматься карточками, на которых был отражён рост орхидей, я заявил, что иду прогуляться. Вулф рассеянно кивнул. Я вернулся после четырёх. Вулф уже поднялся в оранжерею. Я послонялся немного и в конце концов решил, что надо всё-таки чем-нибудь заняться, а у меня были только эти карточки. Я достал из шкафа доклады Теодора, но потом подумал, почему бы не выбросить на ветер ещё три двадцатипятицентовые монеты. Я снова сел за телефон.

«Геральд трибюн» — ничего. «Ньюс» — ничего. Но в «Газетт» девушка сказала, что у них есть один ответ. Если бы вы увидели меня в то время, когда я взял шляпу и направился на Десятую авеню, чтобы поймать такси, вы могли бы подумать, что я отправился совершить убийство.

Таксист был философом.

— В наши дни не часто встречаются такие счастливые лица, как у вас, — сказал он мне.

— Я еду жениться.

Он открыл рот, чтобы продолжить разговор, но затем захлопнул его. Он покачал головой:

— Нет. Не буду всё портить.

Я расплатился с ним у здания «Газетт», поднялся наверх и получил свой подарок. Это был бледно-голубой конверт, на котором был отпечатан на машинке обратный адрес: