И быть подлецом

– Надеюсь, ко мне-то вы ее так или иначе подпустите. – Вулф сжал пальцами подлокотники кресла и вздохнул, надув обтянутый желтой рубашкой живот, видневшийся между жилетом и штанами. – Ну ладно. Хорошего понемножку. Обычно я не люблю, когда меня перебивают, но сейчас хочу сделать исключение. Если вы не согласны с моими словами или считаете, что я ошибаюсь, сразу же скажите мне об этом. Так, например, дважды в неделю, а может, и чаще, вы сталкиваетесь с проблемой подбора гостей для программы мисс Фрейзер. А это настоящая проблема, потому что вам нужны интересные люди, желательно знаменитые, но при этом готовые подвергнуться публичному унижению, поскольку сам факт их присутствия является своего рода знаком согласия с нелепыми заявлениями мисс Фрейзер и мистера Медоуза относительно рекламируемых ими продуктов. Недавно…

– А что в этом унизительного?

– Они не делают никаких нелепых заявлений!

– Но какое это имеет отношение к тому, за что мы вам платим?

– Вы уже со мной не согласны. – Вулф даже глазом не моргнул. – Я этого и просил. Арчи, будь любезен, запиши, что мистер Трауб и мистер Стронг несогласны. А на протест мистера Оуэна можешь не обращать внимания, так как мое разрешение перебивать на него не распространяется. – Вулф в очередной раз оглядел усевшихся полукругом людей. – Недавно вы решили пригласить в качестве гостя человека, дающего советы по ставкам на скачках. И я не сомневаюсь, что ваши воспоминания насчет того, когда впервые родилась эта гениальная идея, будут различаться.

– Вопрос обсуждался и так и этак в течение года, – сказала Маделин Фрейзер.

– Я всегда был категорически против, – заявил Тулли Стронг.

– Мистер Стронг нашел это неподобающим, – улыбнулась Дебора Коппел. – По его мнению, наша программа не должна задевать чьих-либо чувств. Что невозможно. Всегда найдется кто-нибудь, кто сочтет, что его чувства задеты.

– Что заставило вас изменить свое мнение, мистер Стронг?

– Две вещи, – ответил секретарь совета спонсоров. – Во-первых, у нас возникла идея попросить аудиторию проголосовать за это. Аудиторию слушателей, естественно. И из четырнадцати тысяч писем девяносто два и шесть десятых процента были «за». Во-вторых, одно из писем было от ассистента профессора кафедры математики Колумбийского университета, предложившего в качестве второго гостя программы себя или другого профессора, разбирающегося в законах средних чисел. Что придаст программе совсем другой ракурс. Однако Нат Трауб как представитель агентства был категорически против.

– Я по-прежнему против, – подал голос Трауб. – И кто меня за это осудит?

– Итак, – Вулф повернулся к Стронгу, – мистер Трауб оказался в гордом одиночестве?

– Верно. Мы двигались вперед. У мисс Вэнс, которая, помимо написания сценариев, занималась исследованиями для программы, имелся список предложений. Я с удивлением обнаружил, впрочем, как и остальные, что только в Нью-Йорке публикуется более сорока видов прогнозов результатов скачек. Мы ограничились пятью и установили контакты с теми, кто выпускает прогнозы.

Мне следовало предупредить, что в этом кабинете не разрешено использовать выражение «установить контакты». Но последнее слово было за Вулфом.

– И что, все пятеро были приглашены?

– О нет. Им всем назначили встречи с мисс Фрейзер. Издателям газет, выпускающих подобные прогнозы. Мисс Фрейзер необходимо было выяснить, кого из них можно пустить в эфир, не навредив программе. Окончательное решение оставалось за ней.

– А как были отобраны эти пятеро?

– С помощью научного подхода. Продолжительность их пребывания в бизнесе, качество бумаги и печати, мнение спортивных обозревателей и тому подобное.

– А кто именно разработал этот научный подход? Вы?

– Нет. Ну, я не знаю…

– Научный подход разработала я, – послышался спокойный, уверенный голос.

Элинор Вэнс. Я усадил ее в кресло, стоявшее возле моего, потому что не только Вулф любит окружать себя тем, что радует глаз. Очевидно, Элинор так и не удалось выспаться, в связи с чем ей приходилось то и дело стискивать зубы, чтобы откровенно не зевать, однако она оказалась здесь единственным человеком, способным, хотя бы потенциально, напомнить мне, что я в первую очередь мужчина, а не детектив. Хотелось бы узнать, как будут выглядеть карие глаза Элинор, когда в один прекрасный день они снова засияют весельем.

Тем временем Элинор продолжила:

– Сперва я отсеяла тех, кто был откровенно непригоден, более половины из них. Затем я обсудила кандидатуры с мисс Коппел, мистером Медоузом и вроде бы кое с кем еще… думаю, с мистером Стронгом… Да, уверена, что с ним. Но ответственность лежала на мне. Я выбрала те пять фамилий.

– И все они пришли побеседовать с мисс Фрейзер?

– Четверо из них. Одного не было в городе. Уехал во Флориду.

Вулф бросил взгляд налево:

– И вы, мисс Фрейзер, из четверых выбрали мистера Сирила Орчарда?

– Да, – сдержанно кивнула мисс Фрейзер.

– Ну и как вы это сделали? Использовав научный подход?