И будем живы

И родственники увидели на развалинах живую Мадину. Изодранными в кровь, разбитыми до голых костей руками она молча и яростно расшвыривала в стороны доски и кирпичи на месте бывшей кухни. Там, где в центре пола должна была быть крышка погреба. Только в погребе старики могли спрятать ее детей. И только там они могли уцелеть. Подошедшие и сразу принявшиеся за работу мужчины попытались ее остановить, отвести в сторону. Но она молча вырвалась из их рук. Ее двоюродная сестра, плачущая, разрывающаяся между общей бедой и страхом за своих, тоже оставленных с родителями детей, хотела ее перевязать. Мадина так глянула черными провалами пустых глаз, что у той и руки опустились. И продолжала копать.

Тогда мужчины стали работать рядом с ней, полагаясь на ее материнское чутье и вытаскивая то, что ей было не под силу. Рядом оставалась и сестра, понимая, что предстоит увидеть, и боясь это увидеть.

Часа через два, подняв оторванную створку посудного шкафа, среди крошева штукатурки Мадина увидела мертвое лицо своей матери. Очистив и бережно приподняв голову мамы, она стала высвобождать ее грудь и плечи. Затем — вытягивать из-под щебня ее руку. Рука эта была почему-то необыкновенно длинной, и ее никак не удавалось вытащить. Но все вокруг, вместо того, чтобы помочь, вдруг перестали работать и замерли с окаменевшими лицами.

А Мадина все еще не могла, а точнее, просто не хотела увидеть и понять то, что видели и понимали остальные.

Кисть ее матери закоченевшей хваткой сжимала тонкие пальчики детской руки, уходящей под огромный пласт обрушившейся стены…

Астрахань

— Слушай, Дэн! Давай махнемся водилами, а! — Лешка из ульяновского СОБРа, перекуривая вместе с другими братишками из сводного отряда, завистливо разглядывал нагруженный, словно ишак, БТР дэновского экипажа.

— Э-э, не-е! Такая корова нужна самому! — Денис довольно засмеялся. С каждым днем он все больше убеждался, что с Василием ему действительно повезло. Если честно, то обветренное, в красных прожилках лицо и незатейливые манеры напарника первое время внушали ему опасения, как бы тот не оказался чрезмерным любителем спиртного. Но в этой части Василий ничем особенным не выделялся. От других не отставал, но и сильно не увлекался. Зато в Астрахани, в первый же день, пока его коллеги, собравшиеся с разных концов страны, еще отсыпались и ждали у моря погоды, Василий разузнал, где предстоит получать БТРы и быстро задружился с обслуживавшими их технарями. А к моменту появления на базе остальных водителей сводного отряда, он уже успел облазить и проверить на ходу самый свежий из бронетранспортеров, укомплектовать его по фантастической норме положенности и выцыганить кучу разного вспомогательного барахла. В данный же момент он, от старательности высунув язык, как первоклашка за прописью, тщательно выводил на борту грозной машины ее новое имя: «Домовой».

— Вот сам он домовой и есть. Хозяин! — Леха вздохнул и, досадливо отшвырнув в сторону докуренную до фильтра сигарету, пошел воспитывать своего напарника, который, заполонив нутро их БТРа жутким перегаром, отсыпался на водительском сиденье.

А Дэн, подойдя к «Домовому», ласково похлопал его по окрашенному в защитный цвет боку. Теперь эта восьмиколесная, одетая в броню машина становилась для них с Василием не просто боевой техникой, но и их домом и крепостью. Могла стать и братской могилой. Но об этом как-то думать не хотелось.

— Высохнуть-то успеет?

— Краска — нитро. На ацетоне. За кистью сохнет. Хочешь побалдеть, еще осталось? — Василий, балуясь, сунул банку в нос напарнику.

— Отвали, юный токсикоман! Ты ведь, куркуль, точно — остатки не выкинешь, заначишь. Только, я тебя умоляю, не тащи в машину, где-нибудь сверху засунь. А то и в самом деле нанюхаемся.

Пронзительный свист пронесся вдоль выстроившейся на обочине дороги колонны. И следом за ним, прокатилась повторенная на разные голоса команда:

— По машинам!

Народ, жадно, на ходу делая последние затяжки, щелчками отстреливая в разные стороны бычки и перебрасываясь короткими репликами, разбежался к своим бэтээрам.

— Ну, с Богом! — Дэн хлопнул напарника по плечу и еще раз заглянул товарищу в глаза: как он, готов ли душой к опасному путешествию?

А тот отошел к корме БТРа, не торопясь расстегнул камуфлированные штаны и серьезно, с чувством, оросил заднее колесо. Застегнулся. Кивнул головой на большую алюминиевую канистру с водой:

— Полей.

Вымыл руки, обтер чистой ветошкой и, приторочив канистру к бесчисленным вьюкам на броне, неторопливо полез в люк.

И от этой незатейливой сценки вдруг стало у Дэна на сердце легко и спокойно.

Обстоятельный человек. С таким не пропадешь.

Грозный

Кто-то снаружи со всей дури лупанул по броне то ли палкой, то ли прикладом. Еще удар и еще!..