И будем живы

Коллеги, посмеиваясь, рассказали, что спектакль этот непонятный длится уже битый час. Оператор-телевизионщик весь извелся, все ему не так: то слишком медленно БТР трамвай тянет, то слишком быстро. То город в кадр не попадает, то трос в кадр залезает. Уже давно бы послали их куда подальше. Да только сопровождали телевизионщиков высокие чины из комендатуры республики. И хотя оставаться на блоке гости с большими звездами не стали, но помогать журналистам и делать все, что те скажут, перед отъездом приказали строго-настрого.

— А на фига им это надо? — поинтересовался Мамочка.

— А хрен их знает, — ответили «янтарные» омоновцы. — Молчат. Может, решили показать, как город раньше жил и что из этого теперь вышло?

Змею долго эту картинку рассматривать некогда было. А потом командирские хлопоты быстро выветрили из головы все загадки, не имеющие прямого отношения к работе отряда. И вот поди ж ты: все само собой разъяснилось.

Значит, налаживается мирная жизнь? Трамваи пошли, говорите? Ай, молодцы!

Но не смех на этот раз всколыхнул грудь командира. А тяжкий вздох. Вздох предчувствия большой беды. Она всегда идет за большой ложью.

Змей

Неприятная тишина. Во всем городе — ни выстрела. А пора бы уже: дело к сумеркам. Полчаса, час — и повиснет над Грозным бархатная южная ночь. Да, не дай Бог, еще и с туманом. Тогда и в ночники ничего не разглядишь, до тех пор пока дух какой-нибудь тебе прямо в амбразуру ствол не засунет. Или гранату…