«…И берегись двуногого кровь пролить»

— Чудо. У нас больше не будет неприятностей с дженши, ибо к ним пришло бледнолицее дитя.

Сидевшая справа от Наставника полковой епископ Даллис подняла голову.

— Мой наставник, духовный руководитель, — с трудом проговорила она, медленно произнося каждое слово. — Но ведь не хотите же вы сказать, что эти… эти животные могут поклоняться бледнолицему дитяти и что оно принимает их поклонение!

Уайотт казался спокойным и доброжелательным, он терпеливо улыбнулся ей:

— Пусть ваша душа не тревожится, Даллис. Вам кажется, что я впадаю в Первое Заблуждение. Возможно, вы вспомнили кощунство Гхры, когда плененный сын Хранги поклонился Баккалону, чтобы спастись от странной смерти, и лженаставник Гиброн провозгласил, что у всех, кто молится бледнолицему дитяти, есть душа. — Уайотт покачал головой. — Как видите, я неплохо знаю Книгу. Нет, полковой епископ, святотатства не было. Баккалон действительно посетил дженши, но, разумеется, сказал им все как есть. Он предстал перед ними во всем блеске своей грозной славы и сказал во всеуслышанье, что они животные без души, так как только это Он и мог сказать им. И они, услышав его, смирились со своим местом в мироздании и отступили перед нами. Они больше никогда не убьют человека. Вспомните, ведь они не поклонились вырезанной их руками статуэтке, они отдали ее нам, семени Земли — тем, кто по праву может ей поклоняться. Когда они простерлись на земле, они простерлись тем самым у наших ног, как животное ложится у ног человека. Понимаете? Они знают правду.

Даллис закивала.

— Да, мой Наставник. Вы просветили меня. Простите мне мое сомнение.

Но тут подался вперед, хмурясь и сжимая в кулаки огромные пальцы с выступающими суставами, сидевший в середине длинного стола Кара Да-Хан.

— Мой Наставник, — через силу произнес он.

— Да, Знаток оружия? — отозвался Уайотт. Лицо его посуровело.

— У меня, как у полкового епископа, неспокойно на душе, и я жажду, чтобы вы просветили меня, ежели это возможно.

— Продолжайте, — приказал Уайотт.

— Может быть, это действительно чудо, — начал Да-Хан, — но сначала нам надо убедиться, что это не уловка лишенного души врага. Я не вникаю в их стратегию или в мотивы их поступков, но я знаю, откуда дженши могли получить представление об облике нашего Баккалона.

— Откуда же?

— Я имею в виду базу Мира Джеймисона и рыжего торговца Арика неКрола. Он из семени Земли, судя по внешности — с ай-Эмиреля, и мы давали ему нашу Книгу. Но он не воспылал любовью к Баккалону и не стал носить оружие. С самого начала он противостоял нам, а после того как дженши вынудили нас проучить их, повел себя крайне враждебно. Возможно, именно он подучил род утеса вырезать фигурку, преследуя неизвестные нам цели. Я полагаю, он вел с ними торговлю.

— Вероятно, вы правы, Знаток оружия. В первые месяцы нашего пребывания здесь я старался обратить неКрола в истинную веру. Мои усилия пропали даром, но я многое узнал о зверях дженши и его торговле с ними. Он торговал с одним из родов, живших здесь, в Долине меча, и, кроме того, с родами каменного кольца, утеса, далекой фруктовой чащи, водопада и теми, кто обитает дальше к востоку.

— Значит, это дело его рук! — воскликнул Да-Хан. — Это его уловка!

Все взгляды остановились на Уайотте. Он улыбался.

— Этого я не сказал. НеКрол, каковы бы ни были его намерения, все-таки один. Он не торгует со всеми дженши и не знает их всех. — Улыбка Наставника стала просто ослепительной. — Те из вас, кто видел торговца, знают, что он неуклюжий, слабый человек; едва ли он смог пройти пешком такие расстояния, у него нет ни аэромобиля, ни автосаней.

— Но он был связан с родом утеса, — возразил Да-Хан. Глубокие морщины упрямо прорезали его загорелый лоб.

— Да, был, — терпеливо ответил Уайотт. — Но сегодня утром вышел в поход не только отряд воспитательницы Джолип. Я также послал взводы воспитателя Уолмена и воспитателя Оллора перейти воды Белого ножа. Земля там темная и плодородная, лучше, чем на востоке. Род утеса занимал территорию на юго-востоке между Долиной меча и Белым ножом и поэтому должен был уйти. Но другие пирамиды, которые подлежали разрушению, принадлежали родам, проживавшим далеко за ручьем, более чем в тридцати километрах к югу. Эти дженши никогда не видели торговца Арика неКрола, разве что этой зимой он отрастил крылья.

Тут Уайотт опять наклонился и поставил на стол еще две статуэтки. Одна фигурка стояла на треугольнике из сланца и была вырезана грубо, в общих чертах, другая, из мыльного корня, поражала мастерским выполнением деталей, даже стоек пирамиды. Но если не считать разницы в материале и степени владения ремеслом, вторая и третья статуэтки были точь-в-точь такие же, как первая.

— Ну что, Знаток оружия? — спросил Уайотт.

Да-Хан поднял глаза, но не успел произнести ни слова, потому что полковой епископ Лайон вдруг встал.

— Я вижу чудо! — отчеканил он, и все повторили его слова.

После того как гул голосов затих. Знаток оружия опустил голову и глухо произнес:

— Мой Наставник! Почитайте нам Книгу мудрости.