«...И ад следовал за ним»

Отступив назад, Великан недоуменно посмотрел на лезвие, глубоко погрузившееся в его бедро, на черную кровь, хлынувшую из раны, и на два фута качающегося деревянного топорища. Словно охмелевший, он опустился на колено и тряхнул головой, как будто пытаясь прогнать из сознания пауков и светлячков.

К этому времени Эрл выхватил из сарая второй топор, и, когда верзила, немного придя в себя, снова бросился на него, он проворно отступил в сторону и на этот раз рубанул сверху вниз, погружая лезвие в плечо Великана.

Два топора торчали из тела верзилы, слегка покачиваясь. Развернувшись, он, словно зачарованный, следил за тем, как Эрл приближается к нему с третьим топором.

— Ах ты, долбаный ублюдок, — процедил он и рванулся вперед.

В его движениях оставалось достаточно силы, но уже не было необходимой скорости. Эрл всадил третий топор ему в живот, и из распоротой раны вывалились окровавленные кольца кишок.

— Ах ты, ублюдок, — повторил Великан.

Эрл был поражен стойкостью своего противника. Ему еще не приходилось видеть ничего подобного, даже когда он сражался с японскими морскими пехотинцами. Однако это не остановило его, и он схватил из сарая еще один топор. Великан, пошатнувшись, шагнул влево, вырывая топор у себя из живота, но Эрл одним ударом отсек ему правую руку. Великан перевел взгляд на обрубок, словно желая пошевелить несуществующими пальцами, и зачарованно уставился на фонтан крови, хлынувший из перебитой артерии. И все же ему удалось снова собраться с силами и броситься вперед. Эрл взмахнул четвертым топором, как отбивающий в бейсболе, принимающий мяч, который летит слишком медленно, чтобы по нему промахнуться. Он ощутил себя Ди Маджио[47]. Топор издал звук, совершенно незнакомый для слуха Эрла, — такого он не слышал даже во время рукопашных схваток на Тихом океане. Лезвие наискосок рассекло Великану лицо, выбивая глаз, разрубая нос и скулу. Верзила, пошатываясь, отступил назад, точно не в силах поверить, что это действительно с ним произошло, и повернул к Эрлу лицо, раскроенное надвое, как арбуз, последним из топоров, который так и остался торчать в ране.

— Меня зовут Эрл Суэггер, — сказал Эрл. — Морская пехота Соединенных Штатов.

Великан наконец рухнул на землю, мертвый.

Глава 69

Как-то сам собой весь городок оказался объят огнем. Никто не кидал зажигательные бомбы. Но, вероятно, в обшей суматохе, когда бывшие заключенные раздирали на доски лачуги, сколачивая из них и водонепроницаемых гробов плоты, кто-то опрокинул керосиновую лампу. Сухое дерево сразу же занялось огнем, и ветер принялся быстро разносить пламя от одного строения к другому.

Однако на всеобщий пожар никто не обращал внимания. К этому времени, к середине ночи, все жители города покинули Фивы, забрав с собой самое дорогое: припрятанные деньги, еду, старые фотографии, драгоценную Библию. Салли поспевала всюду, утешала, успокаивала, помогала престарелым, давала совет или оказывала посильную медицинскую помощь, если таковая была нужна.

— Эта девушка — просто ангел, — заметил Элмер.

— Она настоящая богиня, — добавил со своих носилок Джек.

— Дедушка должен ею гордиться, — сказал Билл. — Кстати, а не пора ли его разбудить?

— Пусть поспит еще немного, — остановил его Элмер. Заключенные трудились дружно, споро, ведь впервые за долгое время им приходилось работать на самих себя. Среди них нашлись опытные плотники, и плоты второго поколения получились более надежными и прочными.

План был очень простым; по сути дела, это был и не план. Нет, заключенные не поплывут вниз по течению в Паскагулу, все двести с лишним человек, в надежде, что никто не заметит их появления. В заболоченной дельте были разбросаны три-четыре негритянских поселка, и в каждом из них должна была осесть небольшая группа, чтобы выждать время, прийти в себя, а затем пробираться дальше. Беглецы опередят возможных преследователей по меньшей мере на двое суток, и, если они не будут кучковаться вместе, если сохранят хладнокровие и будут находиться в непрерывном движении, им удастся исчезнуть бесследно. У штата Миссисипи не хватит сил организовать тщательные поиски, если вообще кто-то догадается о том, что заключенные не погибли в огне пожара и не утонули в разлившейся реке.

И вот они наконец обрели свободу. Ради этого стоило работать всю ночь напролет, чем и занимались негры. Они тронулись в путь, ни с кем не попрощавшись, оставив на берегу троих бодрствующих белых мужчин, девушку и спящего старика.

Салли и старики проводили отходившие плоты взглядами.

— Итак, это последнее, что оставалось сделать, черт побери. Мы выполнили все, ради чего пришли сюда.

— И поработали на славу, — восторженно заметил безумный Чарли. — Думаю, мне много лет придется ждать следующего такого праздника, если он вообще когда-нибудь наступит.

— Надеюсь, наши усилия не пропадут даром, потому что возврата назад нет.

— Готов поспорить, мы сделали доброе дело.

— Думаю, ты прав, — сказал Элмер, — но, боюсь, человеческое сердце гораздо жестче и чернее, чем ты думаешь.