i_8e24c74a9ae34e0c

А какова чертовка-судьба! Как насмехалась она надо мной, видя, что я столкнулась с самым дорогим мне человеком. Если у моей души были ноги, они точно подкосились, а сама душа рухнула на колени, потому что спокойно стоять перед тобой было бы сродни пытке.

Мне жарко, я не могу накинуть на себя даже легкую кофту, но удивительно то, что мои руки — холодные. Озноб, давно забытый и, к сожалению, родной. Он всегда приходит вовремя. Он знает, когда внутрь закрадывается грусть. Он знает, когда из сердца нужно вытеснить фальшивую радость. Он много чего знает. Знаешь, Лен, я даже не пытаюсь согреться. Зачем? Даже самый теплый плед не спасет меня от грешных мыслей и не подарит теплое спокойствие. Зато его может дать мне Влада. Мое маленькое солнышко, которое не позволяет потонуть во мраке… А ты? Далекая звезда, до которой мне вовек не дотянуться…

Ну вот, опять я начинаю думать о том, что хочу… Нет, даже в мыслях не посмею произнести это. Ты ушла. У тебя Тимур — интересно, сколько раз я уже проговорила про себя это за последние несколько часов? — а у меня Влада. Я даже Ирку попросила не носить деревянный амулет с вороном, с которым она не расставалась с первого курса. Только татуировка. Только этот памятник моему самому сильному чувству в этой жизни, которое… черт возьми, которое, видимо, всегда будет со мной.

Прости меня, Влада…»

По заснеженной дороге шел высокий молодой человек. Черные смольные волосы были забраны в маленький хвостик, но отнюдь не забавный, как это могло бы показаться с первого взгляда. На юноше было длинное черное пальто, полы которого зловеще развевались от решительного шага. Да и вообще вся фигура парня внушала некоторое беспокойство и страх. Тонкие черты лица и мрачноватая одежда сделали бы его похожим на вампира — нет, не того самого, который сверкает на солнце, как будто бы он радужная фея, и который перед тем, как поцеловать любимую, вечно делает вид, что его вот-вот стошнит, — да вот только образ загадочного вампира сразу же разбивался вдребезги, стоило только взглянуть в глаза парня. Удивительно спокойные и добрые ярко-голубые глаза словно с пониманием смотрели на окружающий мир и, несмотря на все зло, которое творилось на белом свете, принимали его таким, какой он есть, потому что парень верил, что для этого мира еще не все потеряно.

— Русисяндр, я готова! — рыжая ворвалась в комнату своей подруги так дерзко, что сняла дверь с петель.

Озадаченно взглянув на постепенно кренившуюся дверь, Ирка шустро прикинула два пути развития событий: если она сейчас отойдет, а дверь ляпнется на пол, да еще и по пути заденет что-нибудь, то Руслана будет злиться и не поделится с ней вкусняшкой, которую привезла Влада; но если девушка героически встанет на пути двери и не позволит ей слиться в громких объятиях с полом, то крику будет раза в два меньше. Решительно кивнув самой себе, Ирка с криком: «Стоять, дура!» — подхватила дверь и чуть не оказалась погребенной прямо под ней, так как деревянная подруга была не такой легкой, как казалось на первый взгляд.

Руслана, которая уже успела забыть о том, что ее назвали Русисяндром — девушка даже и думать не хотела о том, какой смысл рыжая вкладывала в это слово, — откинув конспект куда-то в сторону, ринулась на помощь своей подруге. Дверь, на счастье Ирки, никого не придавила. С горем пополам девушкам удалось вернуть дверь в исходное положение, так что рыжая, смахнув со лба невидимый никому пот, ляпнула про то, что она век так не трудилась, как сейчас. Когда дверь была поставлена на место, Руслана постепенно пришла в себя.

— Ну ты, блин, слоняра…

— Чего сказала? — рыжая тотчас же стала использовать свою любимую тактику: лучшая защита — это нападение.

— А чего ты такая внезапная, а? Ворвалась в мою комнату, дверь с петель сняла… и наезжает еще! Да я тебе вкусняшку не дам, если выпендриваться будешь! — а Руслана, в свою очередь, решила воспользоваться своим любимым преимуществом: у нее-то были вкусняшки!

Это подействовало безотказно. Рыжая упала на колени и схватила Руслану за ноги, при этом не прекращая громко повторять, как она любит свою подругу:

— Ах, милая Руслана! Что ж ты делаешь со мной? Почему заставляешь мое сердце трепыхаться подобно умирающей в клетке птице? Ах, зачем ты смотришь свысока? Руслана, моя милая Руслана! Что есть я без тебя? Ты ранишь душу так же сильно, как я бью Васю, когда он проходит за меня уровень в игре! Ты понимаешь, насколько сильна моя любовь? — Ирка очень серьезно посмотрела в глаза девушке. — Я тлею! Я медленно умираю из-за того, что ты делаешь со мной! Для меня все потеряет смысл, если твои вкусня… то есть, если ты уйдешь из моей жизни! Мое сердце разрывается, а-ах!.. — рыжая картинно вскинула руку ко лбу. — Любовь моя! Знаешь ли ты, что по красоте ты превзошла бы саму Дульсинею Тобосскую! Я сразилась бы с самим Дон Кихотом, чтобы доказать, как я люблю тебя!

— Сперва придется сразиться со мной, — произнес чей-то голос.