I

Он искренне благодарил Всевышнего за встречу с таким человеком, за дружбу

с ним. Общение с неразговорчивым Вратарём он принимал за благо, старался перенимать от него хорошее в стиле поведения, его манеры, логику мышления и многое другое.

Когда Клим, как это ни было трудно, принял решение прекратить на время общение

с соплеменницей для её же пользы, он это сделал решительно и без объяснений. Не надо давать повода, чтобы темень обрушилась на неё всей мощью, пусть девочка спокойно живёт и учится, а объяснения подождут немного. Придёт время, и всё нормализуется.

Облегчение, вполне понятное, испытал её отец, но главным было то одобрение, которое он прочитал в глазах напарника, а в его правильном понимании ситуации сомневаться

не приходилось, не единожды он в этом убеждался! Кстати, если бы Евсеич захотел,

он мог бы стать, особенно для женщин, идеалом настоящего мужчины! Поглядывали

на службе и вне таковой на него разновозрастные красавицы, охотно так поглядывали. Было в нём настоящее мужское начало, общение с ним нравилось, притягивало, хотелось быть на него похожим, ибо сразу ощущался ум, спокойствие, сила! И ещё, он был интересным человеком, полным тайн, неожиданных знаний! Клим явственно стал видеть, когда узнал напарника поближе, абсолютную непохожесть Евсеевича на основную массу его, Клима, знакомых, как будто не из их земного мира этот человек. Этому было подтверждение, например, его полное равнодушие к тем ценностям, за которые люди могли пойти на многое, даже на преступление! К богатству, роскоши, деньгам отношение Вратаря было до того индифферентным, что Клим поражался, особенно поначалу, потом, с трудом правда, привык, но удивляться так и не перестал! Годами втиснутые социумом догмы, правила, ярлыки, просто вытравить из себя не получалось!

Было и ощущение некоего понимания напарником суетности основной жизненной позиции многих людей, которые толком не знали: просто живут или с какой-то целью? Исходившее от него невольное превосходство человека, знающего истинную суть, скрытую от большинства, совершенно иное психологическое восприятие окружающего мира, не могли не выделять Петра Евсеевича среди окружающих их, волею судеб, людей!

В этот мир Вратарь, явно, был направлен для исполнения какой-то миссии очень могущественными силами, кои ему помогали. Клим теперь в рассуждениях своих очень даже подобное допускал. Раньше он такого и в мыслях не держал, не верил сам и посмеивался над другими, кто позволял себе хотя бы пофантазировать на тему церкви, веры, православия. Или, наоборот, когда убеждали в существовании ведьм, колдунов и других представителей чёрной стороны этого мира. Называл их инакомыслящими нереалистами, суеверными попугаями, повторявшими чужие россказни и притчи.

Однако, это в прошлом, а сейчас он сидел, думал и ждал появления напарника в надежде,

что тот, как обычно, придёт, прояснит и подскажет, потом вместе решат, чего ожидать и что делать. Но Вратарь почему-то задерживался, а вместо него в незапертую дверь просочились двое наглецов-юнцов, Колюня и Толстый Жад.

В последнее время Клим мало чему удивлялся, но тут удивлённо приподнял бровь, ибо вели себя эти двое чересчур развязно. Он даже с кресла не стал вставать, просто указал

на выход рукой и велел кратко, – убирайтесь!

– С хорошим днём, – поприветствовал его Колюня.

Прозвучало это вроде и вежливо, но без уважения к хозяину, даже, пожалуй, издевательски. Бесцеремонно он присел на диван, на другое кресло плюхнулся Толстый Жад. Возникла некая пауза, стороны рассматривали друг друга. Клим понял, казачки подосланные, проинструктированные, проявим выдержку и послушаем.

– Итак, что привело двоих юных претендентов на экстренную потерю здоровья в мои апартаменты?

– Грубо! – ответствовал Колюня. Толстый Жад выразительно надул щёки в знак согласия с таким выводом. Он, якобы, глубоко удручён, даже печально понурил голову, признавая сей факт грубости хозяина и, конечно, не одобряя оного!

– Да ладно! Я тоже потрясён своим негостеприимным приёмом таких отборных отроков, даже коньяк не предложил, – Клим иронически осмотрел оппонентов, – ну, да вы ещё сопливы для коньяка.

Ещё раз окинув взглядом далёким от симпатии этих наглецов, он пояснил, – таких, как вы, много, а коньяк дорогой, его мало, не по вашим сусалам, господа марионетки. А так как желания видеть ваши рожи у меня нет, я продолжу! Излагайте кратко и по существу, но если вам нечего сказать, извольте выйти вон!

– У вас чужая вещь! Отдайте по-доброму и мы уйдём.

Клим был искренне озадачен такой наглостью. Вещей у него пропало много, но это были его вещи! Постепенно стал накапливаться справедливый гнев – два прыщавых оболтуса, явно кем-то подученные, пришли к нему домой и пальцы гнут!

– Это у вас чужие вещи! Верните иконы! Даю час времени, если не вернёте, обещаю реанимацию! Каждому!

– Проникнись озвученным – это ты зря! Не строй из себя несокрушимого, в реанимацию скорее тебя отправят…