i 4ef67cd308a69e3f

Лица у них взволнованные и удивленные, но из-за мертвых я ничего не вижу.

Поэтому расталкиваю их и подхожу ближе. Она вопит, как вопят все дети. А потом видит ту

тетю. Свою мать. Женщина смотрит на нее, стоя рядом с врачом. Никогда в жизни не видел,

какое лицо может быть у мамы. Наверное, это и есть любовь. Потому что выражение лица у

тети ласковое и заботливое.

Я радуюсь за ребенка, но в то же время мне грустно. Мама прикасается к ее лицу,

просит быть сильной. Сильнее, чем была она сама. Потом целует поникшую голову дяди. Я и

не знал, что призраки умеют плакать. А через миг происходит невозможное. Тетя делает шаг

прямо в свет и исчезает.

У меня на глазах ребенок замирает, потом делает глубокий вдох и опять начинает

вопить. Неужели плачет по маме? Доктор перерезает какую-то длинную штуку, которая идет

к пупку ребенка, но ей не больно. Я бы почувствовал.

Другой врач пытается оживить мать. Ему помогают несколько медсестер. Они не

знают, что тетя уже ушла. Перешла на другую сторону. А оттуда не возвращаются.

Это вторая смерть, которую я видел. Первым был какой-то мужик. Еще до того, как я

достаточно вырос, чтобы мочиться в унитаз. Мужик поругался с Сэром. Была у Эрла мания

заставлять меня называть его Сэр. До сих пор иногда заставляет. Правда, без толку.

Не знаю, из-за чего была ссора, но, когда мужик отчаливал на небеса, вокруг него

распахнулся свет, и мужик исчез. Ребенок прямо как тот свет. Может, она его проглотила?

Не стоит забывать, что мне тогда всего три. Вопросов у меня миллионы, и почти все о

всяком странном дерьме. Короче говоря, она особенная. В этом я ни капли не сомневаюсь.

Она перестает реветь и смотрит на меня (прямо на меня!) огромными от любопытства

глазами. Они сияют, как бриллиантовые кольца, и в них я вижу тысячи картин. Звезды и

бесконечные ленты света. Мерцающие золотые реки и фиолетовые деревья. Я понимаю, что

она оттуда. Из места, которое я временами вижу. Кто-то послал ее сюда, и сейчас она

показывает мне свою галактику. Свою вселенную. Понятия не имею откуда, но я знаю, кто

она такая. Искательница. Та, которая ищет потерянные души.

В мыслях возникает слово. На иностранном языке. Может быть, на арамейском. Что-

то вроде Д’АэАш. Нет, не так. Д’МаЭаШ? Тоже не то. В общем, слово звучит в голове, но

произнести его правильно я не могу. Поэтому, когда говорю ей, кто она такая, получается

«Датч». Я знаю много слов на разных языках, которые пока не могу нормально выговорить.

Эрл бесится, когда я об этом упоминаю. Называет меня вруном, но я не вру.

А впрочем, наплевать. Пока сойдет и Датч.

Кажется, ей нравится, как я ее назвал. Но, глядя на меня, она боится. Совсем чуть-

чуть. Поэтому я прячусь. Сначала на ум приходит плащ, как у Супермена. Я тут же

отбрасываю эту мысль. Слишком яркий. Слишком заметный. Представляю себе другой

плащ, как у рыцаря из комиксов. Плотный, черный, с капюшоном. Стоило подумать, и он

появляется, как большое черное море, и оседает у меня на плечах. В мечтах это самая

классная штука.

Врач говорит «Пора объявлять» и смотрит на часы. Медсестры вытирают девочку,

Датч, и уносят в комнату к другим детям. Там она остается на три дня. Дядя приходит и

уходит. Надолго не задерживается. Но все в порядке. Мы ее охраняем. Я и призраки.

Они ей, кстати, нравятся. Я это чувствую. Даже тот, у которого на виске здоровенная

дырка. Но, когда подхожу ближе я, она вздрагивает, поэтому опять приходится «вызывать»

плащ и присматривать за ней из угла на потолке. Я никуда не ухожу, пока дядя не забирает

4

http://worldselena.ru/________________________________________________________________________

ее домой.

От его печали у меня болит в груди. Тяжело дышать. Дядя шепчет девочке на ухо.

Что-то о том, что теперь они остались втроем, и я вспоминаю, что у него есть еще одна дочь.

Он говорил об этом медсестре, когда смотрел на Датч. Когда впервые держал ее в руках.

Когда глотал из бутылки. Когда плакал, плакал и снова плакал. Помню, как удивлялся,

почему никто ему не сказал, что мальчики не плачут.

Датч забирают к семье. К тому, что осталось от семьи. Я просыпаюсь. Сон

заканчивается. Точнее заканчивается мечта о девочке из чистого света. Раз уж это была

мечта, а не сон, я, наверное, мог бы контролировать события. Надо было хотя бы попытаться.

Если бы я вовремя об этом подумал, то сделал бы так, чтобы тетя была жива и осталась

рядом со своей дочкой. Если бы я вовремя подумал…

Глава 2

В себя я прихожу уже не в подвале. В голове туман, перед глазами плывет. Не сразу

удается понять, что я в больнице. Приходит медсестра, проверяет капельницу и говорит, что

у меня был приступ.

Ладно, пусть так. Но все равно не понимаю. Приступы у меня были всегда. С трех лет.

С тех пор как я впервые увидел свет Датч. Так почему я в больнице? Я никогда не лежал в