i 210de1b8c36208e1

отмерив, засыпав и нажав на кнопку старта кофеварки, он снова обратил внимание на

веселую маленькую компанию.

— Итак, ты переметнулась на другую сторону, Кинси, — проговорил он опасным

тихим голосом.

Именно этого она и боялась.

— Здесь нет сторон, мистер мэр. Только необходимость минимизировать ущерб,

нанесенный ситуацией, и убедиться, что город не понесет никакой ответственности.

— Говоришь как настоящий мастер пиар­манипуляций, — он перевел свой свирепый

взгляд на Алекс. — О чем, мать твою, ты думала, Александра?

Насколько Кинси могла судить по своему ограниченному о

пыту, у

У

айатта Фокса б

ыло

два состояния: Холодное безразличие и Безумное раздражение, и выражения лица для

этих двух состояние были почти одинаковыми. Но после фамильярного обращения к

Алекс со стороны Эли, Кинси обнаружила новое выражение лица старшего из Дэмпси: удивление. Серо­голубые глаза широко распахнуты, а взгляд мечется между Эли и его

сестрой.

— Это официальный допрос? — спросил Уайатт мэра.

— Думаете, я обычно прошу людей, которым наплевать на мой город, п

рийти ко м

не в

шесть утра, если хочу обсудить все официально? Я пригласил вас, потому что лучше

узнаю ее точку зрения до того, как сегодня дерьмо попадет в вентилятор. Я провел

предыдущие два часа разговаривая с комиссаром Фриманом, медиа­службой Чикагского

полицейского департамента и Сэмом Кокрэйном. Та машина стоит четыреста тысяч

долларов!

— Вычтите их из моего жалования, — недовольно пробурчала Алекс, закусив губу.

— Ты имеешь в виду из жалования, которое ты больше не будешь получать? — Эли

глубоко вздохнул, схватившись руками за столешницу, словно мог запастись

спокойствием из какого­то внутреннего резерва. — Ладно. Расскажи мне, что произошло.

Щеки Алекс вспыхнули. Примирительный тон Эли не остался незамеченным ею.

— Он был груб. Назвал Гейджа пидором, Бэка гастарбайтером, а меня бабой.

Эли развел руками.

— Мир бывает грубым, Александра. Он полон невероятной грубости и ужасно

нетерпимых людей.

— О, я знаю, — язвительно сказала Алекс.

Мэр выразительно выгнул бровь, насмешливое выражение не покидало его лица.

— Но мы — общественные служащие, и эти грубые люди платят нам жалование.

— И финансируют твою кампанию, — Алекс поднялась, что выглядело невероятно

эффектно. — Этот мудак решил оскорбить л

юдей, которые п

рибыли, чтобы вытащить е

го