http://submarine.id.ru/strizjak.php

Куда списали — в морскую пехоту? В армейские части? Или отдали в штрафбат? Тоже неясно...

Есть в литературе ещё одно интересное разночтение. Грищенко пишет, что за "немыслимый" поход 42-го года из 55 членов экипажа "Л-3" были награждены: 15 — орденом Ленина, 24 — орденом Красного Знамени, 16 — орденом Красной Звезды ("Соль службы", с. 171).

А "Боевая летопись ВМФ" (М., Воениздат, 1983, с. 196), со ссылкой на ЦВМА, ф. 18, д. 40017, л. 115, говорит: "За мужество, проявленное в походе, 15 членов экипажа были награждены орденом Ленина, 24 — орденом Красного Знамени, 15 — орденом Красной Звезды".

Кто-то из членов экипажа "Л-3" остался без ордена (или же орден у него отобрали). Таковы факты. Командование флота имеет надежный, сплоченный, героический экипаж. Один из лучших в КБФ. 15 человек — кавалеры ордена Ленина. Командир лодки представлен бригадой подплава к званию Герой Советского Союза. Корабль "Л-3" и его экипаж приказом наркома ВМФ зачислены в Гвардию флота. Всякое умное командование — будет беречь такой экипаж для грядущих боев. Вместо этого буквально в три-четыре дня комсостав лодки "распатронивают", и убирают парторга (бессменного в течение 8 лет) и акустика.

На "Л-3" остались лишь два молодых офицера — помощник минёра и военфельдшер. Корреспондента, участника похода, "перо" ПУ КБФ,— убирают на другой флот. А комиссара лодки и вовсе списывают с флота... Военный человек, ознакомившись с такими фактами, скажет: подобное бывает, если на корабле имело место неслыханное ЧП.

И ЧП это было куда крупнее, чем у Травкина на "Щ-303" в мае 43-го, когда в боевом походе предатель произвел всплытие лодки и перебежал к врагу со всеми секретными документами, какие имелись в центральном посту. Травкина простили. Травкину дали повышение. Травкин получил Героя.

Грищенко Трибуц на два с лишним года убрал с подплава...

В 65-м году А, Н. Косыгин (весьма мною уважаемый) в городе Балтийске вручал Краснознаменному Балтфлоту второй орден Красного Знамени и в приветственной речи сказал, что фашистские захватчики попытались запереть Балтийский флот в Финском заливе — "но и эта попытка не удалась. Наши подводники выходили из осажденного Ленинграда и топили вражеские суда повсюду на Балтике..." (пит. по: "Боев. летопись...", с. 205).

Все знали, что глава правительства говорит неправду. Знали офицеры флота, знали участники боев на Балтике (самым молодым участникам войны в 65-м не было и сорока). Знали те, кто сочинял в Козловском переулке речь для Косыгина. Прекрасно знал это и Косыгин, который в войну курировал Ленинград от ГКО и СНК.

Почти два года подводные лодки КБФ не выходили в Балтийское море. В 42-м последним вернулся в Кронштадт Грищенко — 18 ноября. В 44-м году первые 3 лодки вышли из Кронштадта 28 сентября и, пройдя финские шхеры, погрузились и ушли в открытое море (см.: "Боевая летопись ВМФ...", с. 204, "Краснознам. Балт. флот...", 1975. с. 199).

В 69-м опальный, пониженный в звании на три ступени, уволенный с флота Н. Г. Кузнецов (бывший Адмирал Флота Советского Союза) возразил Косыгину и всей полит. машине Горшкова одной фразой:

"Создав в Финском заливе несколько линий противолодочных заграждений, немцы в 1943 году фактически преградили путь нашим подводникам в Балтийское море" ("Накануне", с. 54).

В 73 -м году Полещук в сборнике "Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград..." (с. 261) описал кратко заграждение, выставленное немцами в Финском заливе и констатировал:

"Все это сделало невозможным действия наших подводных лодок на морских коммуникациях противника".

В 74-м году в воениздатовской книге "Боевой путь советского Военно-морского флота" (рук. авторского коллектива А. В. Басов) впервые было сказано (с. 292), какой стала Балтика летом 43-го:

"Транспорты противника, не имея зенитного вооружения, ходили без охранения, а ночью несли ходовые огни. Маяки и буи зажигались, как в мирное время. Это значительно облегчало действия нашей авиации..." Правда потихоньку пробивалась (и то сказать — 30 лет после войны прошло).

В 75-м году цензура разрешила Полещуку петитом в подстрочном примечании назвать лишь одну лодку, погибшую в 43-м году — "Щ-408", с обязательной легендой о её последнем, неравном артиллерийском бое ("Краснознам. Балт. флот. 1944-1945", с. 198).

Кузнецов в том же 75-м ("Курсом к победе", с. 285) конкретно называет погибшую "Щ-408", неопределенно говорит, что "некоторые" лодки погибли и прибавляет крепкую (и загадочную) фразу: "...жизнь наказала нас за то, что мы не придали должного значения вражеской противолодочной обороне".

Матиясевич в 78-м году ("По морским дорогам", сс. 188-192) подробно описывает заграждение на линии Нарген — Порккала и называет 4 погибшие лодки.