http://submarine.id.ru/strizjak.php

Крон на с. 153-й "Капитана..." говорит о том главном, что его настораживает в нежелании начальства оценить по заслугам легендарный поход Маринеско,— "самые тяжелые проступки Александра Ивановича были совершены после награждения или даже еще позже — по возвращении из последнего похода (то есть, уже после Победы.— О. С.). Остается предположить, что на сниженную оценку подвига Маринеско повлияла его прежняя, не забытая и непрощенная вина — новогодний загул..."

Мы уже видели, что никакого "новогоднего загула" не было.

Я убежден, что не было и самовольного схода на берег. Это ведь был не будний вечер. Зеленцов пишет, что офицеры дивизиона во главе с Орлом встречали Новый, 1945-й год на "Смольном". В таких условиях отсутствие двух командиров лодки будет обнаружено в момент приглашения к столу. Между тем Маринеско и его друг (Крон не называет его имени) идут в гостиницу, заказывают в ресторане стол для себя и сотрудников Cоветской контрольной комиссии, и офицеры лодки "С-13" знают, где находится их командир.

О "винах" Маринеско после Победы Крон говорит в довольно сильных выражениях: "пил и безобразничал" (с. 162). А на с. 118-й Крон приводит слова акустика Шпанцева (или Шнапцева, в книге у Крона эта фамилия встречается в двух написаниях):

"Насчет того, что командир загуливает, мы не знали, выпившим на лодке не видели..." Не бывает на флоте такого, чтоб командир ''пил и безобразничал" и чтоб его матросы о том не знали. Я больше верю матросу, чем протоколу парткомиссии. На что опирается Крон, говоря о "грехах" Маринеско?

Некий "известный подводник, занимавший в то время высокий пост", подготовил для адмирала И. С. Исакова справку по Маринеско: "Выдержки из приказов по бригаде и решений парткомиссии. И, конечно, судебный приговор 1949 года, хотя в соответствии со статьей 6 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1953 года Маринеско уже десять лет официально считался несудимым".

То есть, справочка была составлена довольно подло. Жаль, не назвал Крон имени "подводника, занимавшего высокий пост". Ну, никуда он от людей не денется. Обнародована будет справочка, выплывет и имя.

И Крон пишет: "Документы были подлинные, но за ними было невозможно хотя бы смутно разглядеть подлинного Сашу Маринеско, которого знали и любили Балтийские подводники" ("Капитан дальнего плавания", сс.186-187).

Зеленцов, бывший рулевой "С-13", с большим раздражением воспринял те строки в статье Н. Г. Кузнецова, где адмирал пишет о "недостатках и слабостях" Маринеско. Зеленцов категорически утверждает, что такое могли внушить Кузнецову только ярые враги Маринеско ("Дороги из глубины", с. 695).

Крон обращает наше внимание на другое место в журнальной статье Н. Г. Кузнецова. Кузнецов пишет, что Маринеско "попал в заколдованный круг". Назовем вещи своими именами: Маринеско стал жертвой изощренной травли. Уж что-что, а затравить неугодного, "дерзкого" офицера наши генералы и адмиралы умеют. И люди, которые знают положение дел, со мной согласятся: нигде в наших Вооруженных силах не травят неугодного офицера с такой безжалостностью и жестокостью, как на флоте. Весь механизм корабельной службы удачно приспособлен для этого (когда я служил на флоте, я видел, как устраивается такая травля, у нас на борту, в своей каюте, средь бела дня застрелился любимый всеми командир нашего дивизиона кораблей... как раз в моё дежурство по кораблю).

Все мы знаем, что персональное дело для парткомиссии можно вылепить не из мухи даже, а просто из ничего. Что если нужно уволить кого-нибудь, ему за три дня насчитают кучу нарушений и должностных преступлений. А независимую интонацию офицера так легко назвать дерзостью, а дерзость — грубостью.

Крон излагает содержание последнего приказа: "явился на базу после самовольной отлучки, спьяна нагрубил исполнявшему обязанности комдива офицеру", решение командующего флотом: снизить командира подводной лодки капитана 3 ранга Маринеско в звании до старшего лейтенанта и назначить помощником (даже не старпомом) командира на другую лодку ("Капитан дальнего плавания". с. 164).

Для Орла и своры его подхалимов, завистников пришел час "сладкой мести". Этот приказ командующего адмирала Трибуца готовился, когда Марннеско был в море. "...Едва лодка ошвартовалась у пирса береговой базы, в ковше Лиепайского порта, командира вызвали в штаб флота. Через пару дней он вернулся на корабль старшим лейтенантом. Рядом с ним стоял новый командир..." ("Дороги из глубины", с. 738).

Видимо, в эту "пару дней" Маринеско и гонял на своем "форде" в Ленинград, в отчаянии ища защиты у самого наркома ВМФ, об этой встрече и их разговоре пишет Крон (см.: "Капитан дальнего плавания", сс. 165-166).