His name is Anny (Его зовут Энни)

Анна наклонилась ко мне, коленом упираясь в диван, руки положила на плечи и заставила смотреть ей прямо в глаза, глубокие как озеро, пожирающие душу и плоть. У меня перехватило дыхание; тело перестало слушаться. От ее сдержанности не осталось и следа. Я застыл, ожидая от нее все, что угодно.

Ее пухлые губы приоткрылись и зашептали:

-Что же ты во мне хорошего нашел?

На опасном расстоянии друг от друга, я вдруг почувствовал, помимо желания прикоснуться к ней, злобу. Я с отвращением отвернул голову в сторону.

-Ненавижу, когда люди себя унижают ради похвалы.

Анна осеклась; ее лицо исказилось печалью.

-Я тебе так противна?

-Ты меня взбесила. Я не говорил, что противна. И хватит выворачивать мои слова наизнанку, я же их специально правильно подбираю!

-Опять со своим правильно-неправильно! — она поморщилась в ответ моему сверлящему взгляду. — Ты бы подумал, как будет лучше!

Я фыркнул и получил от нее толчок. Как же она меня жутко бесит! Но я не давал ей уйти, хотя она и вырывалась. Ее руки отталкивали и дрались, а я лишь прижимал ее к себе сильнее. Мы орали друг на друга, кричали все, что в голову придет. Все недостатки выплывали наружу. Мне уже становилось мерзко от самого себя. И все кипело внутри, испаряясь в горячий пар. Больно. Гадко. Слишком понимаем друг друга. Мы слишком легко можем ранить друг друга. Проще всего обидеть близкого тебе человека. Он вам доверяет.

Мы устали бороться и просто остались на прежних местах, тяжело дыша. Только я уже держал ее в своих объятьях и не желал отпускать. Даже если она меня так разозлила, я бы не хотел ее терять. Это самый правильный выбор.

Мы успокоились. И вдруг я заметил слезы Анны…

-Анна… — выдохнул обеспокоенно я. Сердце заныло от боли, будто копье воткнули. А ведь я, покинув семью, пообещал себе не сочувствовать другим. От этого одни проблемы и беспокойства, стрессы. А еще никогда не любил группы или коллективы. Там нельзя думать только о себе.

Я отдалился от всех ради сохранения себя любимого. Одним словом — эгоист.

-У меня не получается, — прошептала сдавлено Анна.

Она не моргала, чтобы не проронить драгоценные слезы. Но их копилось все больше. После криков ее голос почти совсем охрип.

-Я ведь тебя совсем не заинтересовала, да?

Тонкие пальцы дотронулись до моей гладкой щеки, и я все понял. Какой же я подонок. Причина этих слез…

Я на миг закрыл глаза и выдохнул. Потом резко, схватив ее за руки, повалил ее на диван, оказываясь сверху. От удивления она даже вскрикнула. Запястья были сильно прижаты. Наши ноги касались. Ее футболка чуть задралась над шортами, лицо удивилось и даже покраснело. Грустные слезы тут же испарились; я не мог сдержать улыбки. Причина этих слез я.

Она хотела, чтобы я на нее смотрел. Только я. Хотела, чтобы такой красавчик поцеловал ее и сделал своей. Никто другой.

Разглядывая ее, я начинал возбуждаться сильнее. Ее шелковистые волосы распластались по всему дивану, а один локон прилип к ее приоткрытым губам. Грудь высоко вздымалась. Осознавая ситуацию, она лишь заводилась еще больше и от смущения делала слишком сексуальное лицо. Мое терпение лопнуло.

Я убрал с лица волосы, приблизился и поцеловал. Несдержанно, со всей страстью и как можно глубже. Сердце замирало — настолько мягки ее губы. А после ее мычания я совершенно потерял голову и полез рукой под футболку. Одного поцелуя было мало: короткий вдох, и я впивался ей в губы снова. Теплые, влажные, захватывающие. Я хотел еще. Еще. Она не успевала произнести мое имя, как я прерывал ее губами. И я даже не заметил, как сжал ее божественно мягкую грудь. Она сладко простонала, оторвавшись от поцелуя.

Звонок. Гребанный звонок ВСЕ ИСПОРТИЛ! Телефон звенел на полную громкость на столе, сбив весь страстный настрой. Я вздохнул, убирая свои руки и отстраняясь. Анна, задыхаясь, еле как пришла в себя и поплелась за телефоном. У нее подкашивались ноги, я не мог ни о чем думать и просто откинулся на диван. Я мог только слышать, как она говорит со своим отцом.

-Нет, все хорошо, просто была в ванне и пришлось быстро собираться и отвечать на звонок, — с передышками придумывала она. Речь шла о том, что ей надо кого-то ждать в гости. Эта весть ее очень взволновала.

-Да, я поняла. Все сделаю. Давай, спокойной ночи.

Пока она разговаривала я пришел в себя и подошел к ней сзади. Оборачиваясь, она тут же наткнулась на меня. Я словил еще один легкий поцелуй.

-Уже поздно, мне пора.

Она смотрела на меня затуманено:

-Не хочешь остаться?

-Боюсь, одним поцелуем здесь не ограничится, — хитро подмигнул я ей, быстрее уходя, пока не передумал. Анна глупо улыбнулась, отворачивая красное лицо.

Я вышел на улицу и проорал:

-Да! Я сделал это! Красава!

Прохожие странно на меня смотрели — на этот раз мне было плевать. Это был один из самых лучших вечеров в моей жизни. Я пару раз сжал свою правую руку и засунул ее в карман. Но мне стоит больше сдерживать свои желания. Я ведь хочу сделать все правильно.

20 мая — 21 мая. Поздно ночью