H2O

— С каждым днем, нет, с каждым часом критическая масса неправильного в вашей жизни будет нарастать, вплоть до коллапса. Забудьте про девятнадцатый год, Олаф, тогда все происходило слишком далеко от вас, а сейчас вы — в эпицентре. И противопоставлять всему этому древнюю, тупую, бессмысленную традицию — все равно что стучать веслами по воде с целью остановить шторм. Либо вы это понимаете, либо летите ко всем чертям вместе с вашей рыбой, рыбаками и рыбзаводом, — он перевел дыхание и выпрямился. — Подумайте, Олаф. Мы должны договориться прямо сейчас.

Виктор еще говорил, когда где-то вдали стукнула дверь, и через весь громадный дом проскользнул на веранду легкий, как кисейная косынка, неуловимый ветерок. Свенсен поднял голову и улыбнулся:

— Деловая женщина вернулась. Моя жена, я должен познакомить. Анна!

Не вовремя, досадливо подумал Виктор. Лишний, неуместный тайм-аут, который твоему сопернику ничем не поможет, зато тебе способен попортить кровь, обострив и без того жесткий цейтнот. Н-да, как оно сурово и по-мужски: выставлять перед собой жену в качестве щита и отсрочки. Фальшивый викинг, фальшивый рыбак, фальшивый совладелец убыточного завода, — с каким удовольствием ты вышвырнул бы его из проекта, заменил безболезненно и равноценно… однако на это уже нет времени. Черт. Утешает лишь то, что этап, на котором он тебе нужен, вот-вот будет пройден.

Она вошла — разумеется, хрупкая, стройная, едва-едва достающая до плеча Свенсену, выпрямившемуся навстречу. Коротко стриженая, в джинсах и в свитере грубой вязки с воротником под горло. Вбежала вприпрыжку, как девчонка, привстала на цыпочки, положив правую руку на мужнее плечо — жест, от которого до сих пор пробегает дрожь по спине; брось, у нее просто корзинка в другой руке, небольшая плетеная корзинка, накрытая платком. Легонько поцеловала викинга, дотянувшись чуть выше края бороды, и только затем обернулась к гостям с полиэтиленовой хозяйской улыбкой.

Мгновение — молча глядели друг на друга.

Потом она поздоровалась, и ты совершенно спокойно ответил.

По-прежнему улыбаясь, Анна Свенсен поставила на стол, возле подноса с остывшим кофейником, свою корзинку. Все повернули головы в ту сторону, словно образовалась общая магнитная точка, притянувшая разом взгляды собравшихся здесь.

И внезапно платок взметнулся, спланировал на пол, а из корзинки выстрелили, будто две пружины, взъерошенные головы птенцов с широко раскрытыми голодными ртами.