H.i.d.a. (СИ)

Не могу уйти пока не узнаю кто убил моих родителей. Этот вопрос не дает мне покоя уже много лет. Они были плохими, воровали и убивали, но также любили меня. И я чувствовала это, пока не проявилась моя способность. В тот момент я впервые отстранилась от них. Противный запах, идущий от них, заставлял слезиться глаза, желудок сжимался в рвотных позывах, а во рту все пересохло. Мне хотелось убраться оттуда. Вся квартира была пропитана этим запахом, все вещи и даже я.

Тогда я сбежала из дома, не смогла больше оставаться там, и в тот самый момент родители отправились на последнее дело в своей жизни. Черт.

— Давай наливай уже! — раздался чей-то голос из комнаты отдыха.

День рождения отмечался полным ходом. Жена детектива в третий раз покидала празднество, чтобы, выйдя за порог комнаты начать целоваться уже с другим мужчиной. Они жадно хватали ее упругие бедра, сжимали задницу, грудь. Пытались сорвать платье и порвать колготки. Нагнуть прямо у стены и полностью овладеть ее телом, но она лишь улыбалась, уводя их дальше в сторону туалетов.

И всякий раз они не замечали меня. Отключив свет единственной лампы, я осталась сидеть в полумраке в самом углу комнаты около окна. Сижу, закинув ноги на стол и наблюдаю, полностью погрузившись в собственные мысли.

Оголенных рук касается холодный воздух, противный и мокрый. Заставляет неприятно ежиться, а кожу покрываться мурашками. Деревянное старое окно не выдерживало натиска бушующей непогоды снаружи, позволяя сквозняку гонять мелкие квадратные листики на столах других детективов.

Отчеты, рапорты, показания свидетелей. Все это нужно задокументировать и отобразить в письменном виде. Даже с развитием техники, наше начальство не пожелало расставаться с письменными формами. Люди старой закалки, чтоб их.

Потянувшись к карману кожаной куртки, висящей на спинке стула, я нащупала прямоугольную пачку сигарет. Новенькие.

С легким раздражением подцепив ногтем прозрачную пленку я освободила пачку из плена и достала сигарету.

К сожалению, у нас уже нельзя курить внутри помещения как было в двадцатом веке. А жаль. Я бы все отдала лишь бы не покидать нагретое место в углу, и не проходить через толпы воняющих копов и тех, кого они ловят.

Встав со своего места и накинув на себя куртку, я машинально поднесла сигарету к губам и зажала ее между ними. Пройдя вперед, слегка поморщилась от яркого света в коридоре. Завернув за угол, услышала радостные возгласы.

От этого стало немного одиноко, что лишь сильнее начало раздражать.

Я бы хотела нечто похожее в своей жизни, но не желаю прямо сейчас очутиться там, среди всех эти вонючих уродов.

Из-за запахов, мне тяжело сходиться с людьми. Тяжело общаться с тем, от кого воняет гнилью, и с каждым днем все сильнее и сильнее. Ужас.

Я пыталась терпеть нечто подобное, но потом устала.

— Ты уже четвертый с кем она идет в туалет, — сказала я мужчине, который целовал девушку.

— Я ее муж! — воскликнул он так, словно это вообще что-то значило для нее и для меня.

— Да мне как-то плевать, — иду дальше.

За спиной я слышу, как они начинают кричать друг на друга, выяснять отношения, но меня это уже особо не волнует, лишь вызывает довольную ухмылку.

Курилка для персонала находилась на первом этаже полицейского участка, детективный отдел на втором.

Все это сделано для того, чтобы не отвлекать детективов от расследований и работы над важными уликами, бесконечных толп людей которым приспичило пожаловаться на кого-то или что-то. Пусть лучше бегут героям своим жаловаться, все равно полиция ничего толком не может сделать в этом городе.

Проходя мимо людей, я привычным движением отворачивалась в сторону пытаясь хоть немного скрыть пренебрежение и отвращение. Ничего не могу с собой поделать, это уже как привычка. Если к запаху еще можно привыкнуть, то к мысли, что это пахнут живые люди, нет. Только от одного этого факта меня выворачивает наизнанку. Была бы моя воля, я бы заперлась где-нибудь подальше, в домике на отшибе или свалила на необитаемый остров. Но мне приходится терпеть все это…

У всего есть своя цена, и я плачу свою, за то, что сбежала тогда от родителей.

Наконец добравшись до нужной мне комнаты, я с наслаждением вдохнула табачный дым. Хорошо. Это почти единственное, что может перебить гнилостный запах, и плевать, что мои легкие скажут мне “спасибо”. Благодаря сигаретам, я могу на минутку забыть о том, где нахожусь и кто вокруг меня.

Сев на лавочку и наконец позволив себе закурить, я старалась не обращать внимания на недовольные лица людей, столпившихся здесь. Все буравили меня ненавистными взглядами. Кто-то откровенно ненавидел меня, другие лишь старались не отставать от стада. Один так вообще выкинул сигарету, плюнул на пол и вышел из комнаты хлопнув дверью сказав на прощанье: “Я не буду курить рядом с этой псиной”. Ничего, Кэти, мы им еще покажем.

— Слышал? Кто-то спалил жену Генри, когда она трахалась с кем-то в туалете, — восторженно начал говорить один детектив копу заходя в курилку.

— Это кого? Тебя что ли?