H.i.d.a. (СИ)

Они все были мокрыми, а самое ужасное — последними. Больше сигарет в доме не было, и ради них придется спускаться вниз в продуктовый магазин. К сожалению, какой-то гений решил, что в нашем доме лучше поставить автоматы с закусками и презервативами, но никак не сигаретами. Дети же видят.

Бесполезные идиоты.

Проскрежетав зубами, я взяла чашку с полки, ополоснула ее, понюхала, ополоснула еще пару раз, а затем выкинула в мусорку. Воняет.

Запахи моя больная тема. Не могу общаться с людьми, от которых плохо пахнет. Мне плевать на запах алкоголя, табака, пота и всякого такого, я про определенный запах тела который чувствую только я. Он словно говорит мне о том, какой человек находится перед мной. Если от него разит так сильно, что мои глаза слезятся, значит он гнилой внутри. Можно сразу заводить на него дело и не сомневаться, что найдешь пару скелетов в шкафу, а может и кладбище с трупами на заднем дворе.

А бывает и наоборот. Люди, от которых пахнет так хорошо, что у меня «крышу» сносит. Обычно это происходит при встрече с добрыми людьми, невинными, незапятнанными. Так и норовлю все время соблазнить их и испортить. Сколько девушек я уже приводила сюда, и на утро они начинали пахнуть иначе. Словно весь этот прекрасный аромат выветрился за ночь страстного секса.

Тогда мой интерес к ним угасает.

Тяжело в этом городе найти человека, чей запах продержится больше одного дня и ночи.

Достав другую чашку, я ополоснула ее и принюхалась. Пахло сносно. Пойдет для дешевого растворимого кофе с парой ложек сахара. Не могу пить горький. За что в отделе меня многие ненавидят.

С дымящейся чашкой в руках я прошла к кровати и сев на ее край включила телевизор. Старенький квадратный японский ящик купленный у китайца за пару десяток, исправно работал показывая двигающиеся картинки с изображением лицемерных тварей, живущих в этом городе.

— Сегодня герои предотвратили крупное ограбление банка…

— Ага, которое вы сами же и устроили, ради пиара своих ручных «суперсобачек», — говорю я.

От повальной тишины в квартире и вечного одиночества, мне порой оставалось говорить только с телевизором. Он знал многие мои секреты, от чего иногда хотелось его разбить и выбросить. Уж слишком опасны эти знания. Но одно останавливает — покупка нового. Не хочется тратиться на еще один кусок пластика с микросхемами который будет показывать какую-то дерьмовую картинку. Навороченный телевизор не сделает этот город лучше, а лица его жителей красивее, все останется прежним.

— Город уродов, — отпиваю кофе пытаясь избавиться от неприятного привкуса во рту.

Голова прояснялась, боль уходила. Становилось куда лучше, чем было минуту назад, но не совсем хорошо. Осталось только сходить в душ и смыть с себя остатки перегара и вонь от дешевых сигарет, которых прямо сейчас так не хватает.

— Да вашу же мать! — закричала я во все горло, когда на мою голову полилась холодная вода.

Горячую опять отключили, и так происходило все время. Приходилось мириться с чем-то подобным каждый день, напоминая себе о дерьме в котором я оказалась.

Ни нормальной работы, ни нормального жилья, вообще ничего.

Черт! Черт! Черт!

Стучу ладонью по белой плитке душевой, которая представляла из себя углубление в стене с протянутой туда лейкой. Рядом находилась раковина, но я ей никогда не пользовалась, как и зеркалом. Предпочитала умываться на кухне, а зубы чистить в душе. Смотреть на свое обезображенное лицо мне вообще не хочется. Уродливый шрам и так со мной на всю жизнь, нечего всякий раз напоминать о его существовании.

После смерти родителей, город словно проклял меня. Записал в неудачники своей капиталистической дланью. Меня не брали на работу, пытались ограбить, убить, изнасиловать и много еще какого дерьма пыталось со мной случиться, но я справилась с этим. Правда было тяжело, уж самой себе я могу признаться в этом. Порой хотелось сдаться, и окончить жизнь в героиновом трипе лежа под трахающим меня жиртрестом. Ха, но меня даже в бордель с таким лицом не взяли.

Какая же я жалкая…

Привыкнув к холоду, я с дрожащими губами стояла под струями воды, чувствуя как организм начинает избавляться от влияния алкогольного отравления.

Голова болеть перестала.

Хоть мне и было сейчас позволено многое, но никак не опоздание. Я и так не на самом хорошем счету у своего начальства и управления, так еще опоздание на вызов может лишить меня и без того маленькой зарплаты. Увы, такой как мне приходится не легко.

Трудный ребенок, дочь злодейской парочки воров, сирота и частый гость детской исправительной колонии. Если бы не желание найти тех, кто убил моих родителей, я бы никогда не стала детективом. Пришлось здорово замараться, чтобы получить должность в управлении, жаль, что человек обязанный мне когда-то умер и приходится терпеть этого гадкого старика в капитанском кресле.