Гвоздь в башке

На какое— то время моя власть над благоприобретенным телом прервалась. Уж слишком велико было душевное потрясение, испытанное его хозяйкой. Я завыл, запричитал, рванул себя за волосы и стал торопливо распутывать вожжи, целый пучок которых висел на поперечной балке крыши. Цель, для которой эти вожжи понадобились несчастной бабе, лично мне была хорошо понятна.

Нет, подумал я. Хватит с меня одного самоубийцы. Что они все — сговорились! Или виною тому я — разносчик роковой идеи? В этом случае нам нужно поскорее расстаться.

Для просветления мозгов тюкнув пару раз головой о стенку, я выскочил из хлева наружу.

Зима, судя по всему, заканчивалась. Серый снег уже просел, обнажив кое-где бурую прошлогоднюю траву и сгнившие листья. Лес стоял в предвечернем тумане, как черный глухой частокол.

Возле низенькой избенки плакал ребенок лет пяти, так плотно закутанный в платки и шали, что нельзя было даже разобрать — мальчик это или девочка.

Это был мой ребенок. Я любил (вернее, любила) его всей душой и обязан был жить ради него. А все остальное как-нибудь образуется. Главное, что война, наконец, закончилась. Солдатика, как стемнеет, надо будет оттащить подальше в лес. Там бродит столько одичавших немецких овчарок, брошенных при отступлении, что к утру от него и костей не останется. Жалко, конечно, придурка. Хотя сам виноват. Не надо было нахрапом лезть. Мог бы и ласково попросить. Что мы — не люди…

Теперь за женщину можно было не беспокоиться. Мысли о самоубийстве вряд ли вернутся к ней. Как говорится, будет жить. А я? Что происходит со мной? Сон это, бред или особое состояние психики, балансирующей на узкой грани, отделяющей жизнь от смерти? Куда я загнал самого себя? Уверен, что на этот вопрос не сможет ответить даже профессор Котяра.

Говорят, черта вспомнишь — а он тут как тут. Как вы думаете, кого первого я увидел, очнувшись в палате на больничной койке? Конечно же, его, Ивана Сидоровича Котяру собственной персоной. Подперев голову пухлым кулаком, он внимательно наблюдал за процедурой моего пробуждения.

Стояла глухая ночь. В такую пору, если что случится, и дежурного врача не дозовешься. А этот тип тут как тут, хотя к отделению нейрохирургии формально никакого отношения не имеет. Впрочем, для него, наверное, и в гинекологии все двери открыты.

Словно прочитав мои мысли, Котяра неторопливо произнес:

— Извиняюсь, что побеспокоил. Звякнули мне среди ночи, что вы опять в кому впали. Вот и подкатил на такси. А вы уже в полном порядке. Сегодня быстрее управились. Вчера мозговая активность отсутствовала целый час, а нынче всего сорок минут. Совершенствуетесь. Во всем нужна сноровка, закалка и, само собой, тренировка. Только не заиграйтесь. Помните сказку про колобка? И от бабушки он ушел, и от дедушки, и еще много от кого, а на лисице погорел. Это я относительно ваших странных снов.

Спросонья, а лучше сказать — с кошмарья, я соображал плохо и не нашелся, как достойно ответить на двусмысленные намеки Котяры. Впрочем, похоже, что в моих ответах он и не нуждался. Ему на каждый жизненный случай и своих теорий хватало.

— Вы бы пошли поспали, гражданин профессор, — выдавил я наконец из себя. — В вашем возрасте здоровый сон то же самое, что в моем — активный отдых. Освобождает организм от шлаков и лишних гормонов.

— Шутовство — хороший способ отгородиться от жизни. Лучше — только крышка гроба, — Котяра поднял вверх указательный палец. — Кто так сказал?

— Вы.

— Нет. Один мой пациент, много лет страдавший депрессивно-маниакальным психозом. Сейчас, между прочим, возглавляет в Государственной думе какую-то комиссию.

— Передавайте при случае привет… А сколько хоть времени сейчас?

— Начало пятого. — Он глянул на наручные часы. — Я, кстати говоря, сегодня еще не ложился. И все из-за вас.

— Почему из-за меня? — я невольно насторожился.

— Не идет у меня из головы ваш прошлый сон. Боюсь, что и старик Юнг тут оказался бы в тупике… Вот и стал наводить кое-какие справки. Я ведь, кроме всего прочего, еще и органы консультирую. Уже лет двадцать примерно. Связи, сами понимаете, у меня там обширные. Прежней власти у них, конечно, нет, зато появилась информационно-поисковая компьютерная сеть. Сейчас нужного человека или, скажем, автомобиль проще простого найти. Лишь бы он где-нибудь был зарегистрирован.

— Интересно, а кого вы искали?

— Адрес. Улица Солнечная, дом десять, корпус два. Не забыли еще про него?

— Нет.

— Оказывается, что в нашем городе такой улицы нет. Зато она имеется в тридцати двух иных городах и поселках, начиная от Псковской области и кончая Хабаровским краем. Здание под номером десять есть почти везде, но чаще всего это частное домовладение или какая-нибудь контора. А вот точный адрес, то есть включающий в себя еще и добавку «корпус два», обнаружился только в городе Чухлома Костромской области. Вы про данный населенный пункт хоть что-нибудь слышали?

— Ничегошеньки, — честно признался я.