Гвоздь программы

Как это ни странно, мое объяснение его вполне удовлетворило. Мой рассказ запротоколировали и наконец-то отпустили.

Я вышла во двор. Дождь кончился. Снова нещадно палило солнце. Андрей сидел во дворе и курил.

— Ты же не куришь? — сказала я, садясь рядом.

Он неловко махнул рукой и пробурчал:

— С тобой и анашу недолго закурить… Сколько раз я тебе говорил, не связывайся…

И осекся, заметив мой взгляд.

— Ладно, Сашка, перестань… Или наоборот — закати истерику. Нельзя же держать эту боль в себе постоянно. Можно задохнуться.

Ларчик обнимал меня за плечи и зачем-то шептал:

— Тихо, малышка… Успокойся. Все у нас будет хорошо, вот увидишь.

Истерику я так и не закатила.

* * *

— Саша? — спросила мама, когда я пришла домой. — Опять поздно…

— Работа, мам, — объяснила я.

— Будешь есть?

Меня передернуло от отвращения.

— Нет, мамочка, я лягу. Я устала.

Она поняла меня без лишних слов. Я осталась одна.

Достав томик Вийона, посмотрела на него и пробормотала:

— Ну? Ты теперь спокоен, гадкий ревнивец?

Открыв его на первой попавшейся странице, я прочла:

Когда же на меня беду нашлет
Фортуна, своенравная и злая,
Ваш взгляд беду любую отведет,
Как дым развеет, мир ниспосылая.
Ваш сад засеял я, любви желая, —
Пускай взойдет в нем каждое зерно,
Да не лишит Господь нас урожая!
А значит, быть нам вместе суждено.

Я закрыла книгу и закрыла глаза. Игорь стоял передо мной как живой, протягивая мне странный белый цветок. Его губы шевелились. Я прислушалась.

Принцесса, к вам взываю, повторяя:
Я сердце отдаю вам, вот оно.
Клянусь, мне ни к чему судьба иная —
А значит, быть нам вместе суждено…

Я открыла глаза. Комната была пустой, тихо играла музыка, и значит, мне просто все это пригрезилось.

Мир, увы, таков, каков он есть. А значит, завтра я приду на работу и вместе с Ларчиком начну бегать в поисках очередных утраченных жен. Образ Игоря…

Вот уж нет, он никогда не померкнет. Хотя бы потому, что сначала он подарил мне немного любви, а потом — целую жизнь. И мне, честное слово, наплевать, кем он там работал!