Гвеннит (СИ)

В этом году… В этот раз… Мама Петунья прислала письмо о том, что они не смогут приехать. Поздравила, конечно, но на душе стало как-то пусто… Письмо принесли вечером, когда девочка уже готова была заплакать. «Наверное, у них что-то случилось или денег нет», — подумала девочка, читая письмо, которое… Может ей только показалось?.. Нет, ей точно только показалось! Это потому, что она расстроена! Точно-точно, это не письмо прохладное, это она расстроена. Убедив себя в этом, Гвен успокоилась и провела остаток вечера со счастливой улыбкой на лице.

— Котенок мой, — шептал Геф, гладя ее по волосам. — Я тебя так люблю, ты не представляешь, как.

— Еще как представляю, — отвечала ему Гвен. — Ведь ты меня столько раз отнимал у смерти.

— Спим?

— Спим.

Монитор помаргивает глазком, бегут кривые, а сердечко плачет… Гудит предупреждающий сигнал, снова уколы, дефибриллятор наготове, снова Геф будит девочку, не давая ей спать, чтобы видеть, что она в сознании, а в глазах девочки печаль.

— Любимая, родная моя, держись, — шепчет Геф, а она не может ничего сказать — как будто выключили возможность говорить. — Не пугайся, не паникуй, все будет хорошо.

В глазах девочки паника, она задыхается и Геф помогает ей амбушкой{?}[Мешок АМБУ]. Постепенно паника отступает, но говорить она по-прежнему не может, отчего слезы текут по щекам. Минуту поколебавшись, Геф жмет кнопку вызова…

— Что тут у нас? — вбегают врачи.

— Я стабилизировал, но она молчит и плачет, — разводит руками Геф, — возможно, не может говорить.

— Ага… — говорит один из врачей. — Ну, побежали.

Завернув Гвен в термонакидку, мальчик усаживает ее в кресло и бегом спешит за врачами. Снова рентген, ультразвуковое исследование, кардиограмма, электроэнцефалограмма.

— Ага, — удовлетворенно говорит сонный невролог. — Фокальный фонаторный приступ{?}[Локализованный судорожный приступ. Отсутствует возможность издавать звуки.]. Бывает. Сейчас мы ей…

Укол и через полчаса перепуганная Гвен может произнести первые слова. Тихо, медленно, будто проталкивая их языком, но может. Слезы опять бегут по лицу.

— Так, сейчас она в цикл войдет, я так чувствую, — говорит поднятый пинком сонный невролог.

— Не войдет, — Геф обнимает девочку, прижимает к себе и говорит разные ласковости.

Миссис Грейнджер жестко допрашивает коллег, потом выдыхает и прижимает к себе Гвен.

— Испугалась, маленькая?

— Да, мамочка, — с трудом отвечает девочка.

— Все пройдет, доченька, — очень ласково говорит миссис Грейнджер. — Сейчас поедем домой и будем баиньки с Гефом, да?

— Да…

Девочка уложена в постель и тихо сопит, устроившись на груди Гефа, который тоже спит, но вполглаза, постоянно готовый ее спасти, а в гостиной, за закрытой дверью продолжается разговор…

— Отчего она так, как думаешь?

— Да тут и думать нечего — расстроилась из-за Дурслей и выдала новенькое.

— Что у них случилось, ты знаешь?

— Да ничего не случилось, во Франции отдыхают.

— А как же…

— Ну, так бывает, дорогая. С глаз долой, из сердца вон, выдохнули и перекрестились. Нельзя умирать десять лет, нельзя. А они умирали вместе с ней. Им теперь так лучше, да и девочке, честно говоря…

— Доченьке…

— Доченьке.

========== Часть 23 ==========

— Мамочка, — сказала как-то Гвен. — А у Гефа же скоро День Рождения… Давай ему праздник сделаем?

— Давай, доченька, — улыбнулась миссис Грейнджер. — А как он у вас обычно проходит?

— Геф не любит его справлять, говорит, что лучший его подарок — это я, — смутилась девочка. — Но хочется, чтобы у него был праздник, он же такой хороший, самый-самый любимый!

Так начался этот страшный заговор, о котором Геф даже не подозревал до своего четырнадцатилетия. Честно говоря, он даже и не помнил об этом дне, у парня были совсем другие заботы. Его мир существовал и крутился ровно вокруг одного человека — его любимой, его котенка. Поэтому он не предавал значения тому, что происходит вокруг и не задумывался о хитрых улыбках родителей.

Утро девятнадцатого сентября было солнечным. Геф проснулся от того, что Гвен лизнула его в нос и мурлыкнула. Это значило, что у девочки хорошее настроение, что очень обрадовало подростка.

— С Днем Рождения, — прошептала Гвен. — Я тебя так люблю!

— Я тебя тоже люблю, — отозвался Геф. — Спасибо, котенок.

Потом было умывание, завтрак, на котором Гвен совсем не капризничала, а вела себя, как примерная девочка, что насторожило мальчика. Потом пришли родители… И начался праздник, которого Геф совсем не ожидал. Дело даже не в подарках, а в счастливой улыбке Гвен, в радостных глазах родителей, в ощущении праздника… Пришли доктора, был огромный торт, песни под гитару, как это принято тут, в этой, уже становящейся родной, стране.

А потом Гвен подарила ему поцелуй, который был почти «взрослым». И он танцевал с ней на руках, чувствуя себя самым счастливым на свете. Сегодня он почувствовал себя снова ребенком. Это было так чудесно, но непривычно, поэтому Геф нет-нет, да бросал взгляд на монитор. И только убеждаясь, что все в порядке, веселился дальше.

— Заговорщики, — констатировал парень за ужином.

— Ага, — согласилась Гвен.