Гвардия не горит!

Следы крови всё чаще, и капли погуще. Раненого ведут, не перевязывая, и он кровит изрядно. Должен вскоре ослабеть, и его бросят. В отличие от русских, способных на товарищеские чувства, самопожертвование, немцы думают в первую очередь о себе. Да все европейцы так воспитаны. При коммунистическом режиме чувство взаимовыручки, помощи развито было. Впрочем, у русских это в крови. Поговорка «сам погибай, а товарища выручай» не в сороковые годы родилась, а ещё в пору дружинников, воевавших мечами. Или вспомнить клич: «Не пощадим живота своего за други своя!» Ещё со времён Александра Невского известен.

Углубились в лес метров на двести. Раненый уже ноги плохо поднимал, судя по следам, левую ногу волочил, опираясь рукой на помогавшего камрада. А ещё через сотню метров Илья увидел ноги в сапогах под ёлкой. Сразу на землю бросился. По его примеру и бойцы на флангах так же сделали. Ноги не шевелятся. Илья в сторону отполз, потом встал, к ёлке подкрался. Немец-то мёртвый, и убили его свои: в области сердца на курточке обильно кровь, а ещё левая штанина в крови. Видимо, ослабел, стал тормозить отход, свои же добили. Нехорошо так со своими боевыми товарищами поступать! Рядом с убитым – автомат, даже оружие не забрали – лишний груз. Зато уходить быстрее стали, факт! Расстояние между шагами больше, похоже на бег. И Илья на бег перешёл. Ещё сотня метров – и выстрел. Пуля рядом прошла, отколов от дерева щепу. Илья залёг сразу, дал очередь, перекатился за толстое дерево. С секундным запозданием по месту, где он раньше был, ударила очередь. Бойцы на флангах тоже залегли, на Илью поглядывают.

– Лежать на месте, башку под пули не подставлять, сами постреливайте. А я в обход.

Илья назад отполз, потом встал и побежал. Сделав крюк, обошёл место, откуда по ним стрельба велась. А немец-то один! И по нашим бойцам постреливает, но вяло. Один-два выстрела, перерыв. Ощущение, что даёт кому-то уйти, в заслоне поставлен. Илья к немцу подбираться не стал, перебежал между деревьями и подтверждение своей догадке нашёл – цепочка следов тянулась. Шёл один человек, именно шёл, а не бежал. Илья по следам рысцой побежал. На одном месте, где травы не было, на голой земле чёткий отпечаток. Илья рядом свою ногу поставил. У немца сорок второй размер, как и у Ильи, но отпечаток глубокий. Либо вес большой, что на передовой редкость, либо немец при себе груз имеет. Не потому ли заслон оставил, что груз ценный? Но это догадки. Илья бежал, держа на виду след, петляя между деревьями, чтобы прицельно не выстрелили. А вот и немец. В левой руке большой кожаный баул, тяжёлый, потому что немец туловище вправо отклоняет. Этот же баул быстро бежать не даёт. Для «папаши» семьдесят метров не расстояние. Илья прицелился, дал очередь по ногам. Немец рухнул как подкошенный. Но при приближении Ильи начал стрелять из пистолета. Бах! Бах! Да чего немца беречь? Наверное, сказывалась привычка разведчика брать «языка». А сейчас-то зачем рисковать головой? Если в бауле нечто ценное, Илья его по-любому получит. Он сделал перебежку, укрылся за толстым стволом дерева, крикнул:

– Сдавайся! Хенде хох!

В ответ выстрел. Метко стреляет, гад! Пуля ударила в дерево чуть выше головы Ильи. Немец грамотный, заслоном от Ильи баул выставил. Илья отполз назад, скрываясь за стволом дерева, потом метнулся вправо, зашёл почти с фланга. Немец, лёжа на земле, делал перевязку правого бедра, прямо поверх галифе. Илья опёрся о дерево для устойчивости, прицелился, дал очередь. Немца ударило, как кувалдой, кулём упал. Илья подобрался поближе. Готов! Несколько пуль в голову попало! Немец-то из СС, судя по петлицам с молниями. Потому сдаваться не хотел, враг идейный, нацист. Никуда бы он не ушёл: на обеих ногах раны, галифе в крови. Илья немца обыскал, вытащил личные документы. Потом баул открыл, вроде большого саквояжа. Полон бумаг, какие-то схемы, похожие на фортификационный план. Пригодится для командования, надо с собой забрать. Илья поднял баул. Ого, да в нём килограммов двадцать пять – тридцать. Впрочем, бумаги весят много, неудивительно. Отправился назад, к бойцам. А там тишина. Шёл по своему следу, чтобы не промахнуться. Оба бойца сидят возле убитого ими немца.

– Старшина, ты же вроде этого хотел убить?

– Он в заслоне был, а другой, из СС, оберштурмбаннфюрер, уходил с документами. Пришлось в первую очередь его преследовать.

Илья пнул баул.

– Кожа на сумке хорошая, сапоги бы из такой пошить, сносу бы не было! – цокнул языком один из бойцов.

Ещё бы! Оберштурмбаннфюрер, по-нашему подполковник, с холщовым мешком бегать не будет.

– Всё, парни! Вы своё дело сделали, за что вам благодарность. А теперь к дороге. Баул несём по очереди.

За перестрелками-перебежками от дороги на километр в лес углубились. Вышли по своим следам к месту, где грузовик стоял. А рядом с ним «Студебеккер» с пушкой на прицепе. Увидев выходящих из леса бойцов, артиллеристы за карабины схватились.

– Стоять! Свои! – крикнул Илья.

Не стреляли, но смотрели насторожённо. Илья и бойцы документы предъявили капитану.

– Почему из леса выходите?