Гвардия не горит!

Впереди какое-то шевеление в темноте. Илья навёл оружие, дал очередь веером над землёй, услышал вскрик – и тишина. Наши бомбардировщики уже улетели, разведчики за боестолкновением не заметили когда. В роще продолжали гореть самолёты, суетились люди, пытаясь потушить пожар. Похоже, за взрывами бомб, советских и своих, автоматной стрельбы не слышали, ибо не было заметно солдат, спешивших на помощь.

Надо уходить, время работает против разведчиков. Командир, как и Илья, это понимал.

– Уходим, – приказал лейтенант.

Илья посмотрел на убитых – радиста и Лощилина. Простите, братцы, не смогли вас упокоить. Рацию бы забрать, но пользоваться ни лейтенант, ни Илья не могли. Немцы, даже осмотрев рацию, никакой информации не получат, после каждого сеанса радист, как и положено, верньером грубой и точной настройки специально сбивал частоту.

Илья помог лейтенанту надеть лямки «сидора». У Архангельского там карта, бинокль.

– Командир, ты как?

– Пока в состоянии, идём.

Лейтенант пошёл первым, за ним Илья. Он оглядывался, ожидая погони. Но из всей группы ГФП в живых остался один Шенгауэр. Да и то потому, что сбежал, когда из группы осталось только двое полицейских. Сейчас он бежал в штаб лётного подразделения, чтобы связаться со своим начальством по телефону, доложить о нападении большой группы советских диверсантов, об уничтожении ими всех полицейских, с просьбой о помощи личным составом. Когда обнаруживается разведывательно-диверсионный отряд противника в своём тылу, все силы, независимо от рода войск, бросаются на уничтожение. Ибо даже один разведчик, да ещё имея радиосвязь, ущерб может нанести очень большой, сорвать планы командования на наступление или другой стратегический манёвр. А немцы уже точно знали, что группа имеет рацию, так как она запеленгована была, и первое, весомое подтверждение действия РДГ имелось – налёт на аэродром.

К докладу Шенгауэра отнеслись серьёзно. Обер-лейтенанту было приказано взять личный состав роты охраны аэродрома, тем более охранять, по большому счёту, уже нечего, и организовать преследование и уничтожение русской РДГ. Кроме того, батальон из войск по охране тыла на грузовиках срочно высылался к границам бывшего Покровского района, чтобы не дать группе ускользнуть. А прочесать местность, обыскать все деревни и сёла, сжать кольцо батальону вполне по силам. Охранный батальон был поднят по тревоге, выехал уже через четверть часа. Командир решил блокировать в первую очередь пути отхода русской группы, поэтому взводы распределил равномерно по северной, западной и восточной границам, образовав незамкнутое с юга кольцо. Логика была проста. После частичного уничтожения русской группы оставшиеся, если они не дураки, будут стремиться перейти к своим, причём поторапливаясь. А когда у группы жёсткий цейтнот, на кону жизнь, любой человек способен допустить ошибки, подчас роковые.

Архангельский, пока уходили с места боестолкновения, встал мысленно на сторону противника и все варианты просчитал.

– Сафронов, идём к югу, где нас не ждут. Ищем глухое место и тихаримся, полагаю, суток на трое.

На такое время запасов нет, в первую очередь продуктов. Но голодать разведчикам не впервой. Хуже с боеприпасами. У Ильи неполный магазин в автомате и ещё один в запасе, в патронном подсумке. Правда, у обоих есть пистолеты, а это ещё по восемь патронов. Только пистолет – оружие ближнего боя, восемь-десять метров дистанции.

Двигались, пока темно, быстро. Миновали стороной Фёдоровку, Архарово, Юдино, всё вдоль реки Сосны. От Юдино строго на юг повернули, по компасу командира. Лейтенант принял единственно правильное решение, и разведчики вышли через узкую горловину кольца, не полностью замкнутого. Начало светать. На днёвку расположились на берегу реки, перед тем прошли вдоль реки по мелководью, чтобы сбить возможное преследование с собакой. Местность равнинная, улеглись в зарослях камыша. От реки влагой тянет, прохладно. Как солнце встало, немного потеплело, лейтенант расстегнул масккостюм до пояса, снял телогрейку ватную. Рукав гимнастёрки кровью пропитался.

– Сафронов, помоги.