Гвардия

— Но я хотел бы знать хотя бы диапазон твоих расценок, — сказал террорист, и это прозвучало бы вполне уместно, если бы он действительно собирался заплатить. Обычной же платой в подобных сделках была пуля в лоб. Она чертовски экономила средства, в то же время устраняя свидетелей. — Я ведь с собой много наличности не ношу.

— А я не доверяю кредитным карточкам, — сказал я. — Это у меня профессиональное.

— Надо думать, — сказал он.

— Диапазон цен я назвать могу, — сказал я. — От тридцати до сорока тысяч кредитками корпорации Тайрелла. Разумеется, до того, как ты пустишь в ход свою игрушку. Кто знает, что твоя операция сотворит с курсом акций. Или та же сумма в долларах Авалона по текущему курсу.

— Сто тридцать — сто пятьдесят тысяч, — подсчитал он. — Твои программы дорого стоят.

— Зато они хорошо работают.

— Хочется верить, за такую-то цену… Ладно, считай, что мы договорились. И можешь прибавить к своим сорока ещё двадцать процентов, если управишься быстрее.

Легко обещать проценты с суммы, которую не собираешься платить. Если бы на моем месте был профессиональный толкач софта, то после такой беседы он бы прочно залег на дно, а карточку с номером телефона растолок в мясорубке и съел. Для надежности.

— Постараюсь, — сказал я. — Но обещать не буду.

— Не обещай, — кивнул он. — Просто сделай.

— Не буду обещать, — сказал я. — Кстати, есть еще один небольшой нюанс, подлежащий немедленному обсуждению.

— Какой? — снова насторожился террорист. — Мы вроде уже все обговорили…

Шо сделал шаг назад, увеличивая сектор обстрела, и оружие появилось в его руке как по мановению волшебной палочки. Мне такого никогда не повторить, поэтому я и завидую Шо черной завистью.

— Гвардия, — сказал я. — Вы оба арестованы, придурки.

Можно было, конечно, начать стрельбу молча. Но не положено по инструкции. Прежде чем пристрелить человека, гласит инструкция, надо предоставить ему шанс сдаться добровольно.

Только почему-то никто добровольно не сдается.

Встревоженный моей репликой телохранитель попытался схватиться за пистолет. Но он слегка замешкался при выборе оружия, которого у него было в избытке, и это стоило ему жизни. Выстрел моего напарника настиг его на втором слоге слова «придурки». С удивленным выражением на лице и небольшим входным отверстием в груди ходячий арсенал начал сползать со стула.

Шо крутанулся на каблуках, разворачиваясь на сто восемьдесят градусов, в то время как ваш покорный слуга вытаскивал на свет собственное оружие.

Рядовой Такаги стрелял так, как дано только прирожденным снайперам. Прицельно и в то же время не целясь. Казалось, что он заранее знает, как именно следует держать оружие, чтобы выстрелы попадали в цель. Заранее знает траекторию каждой своей пули. Он уже успел снять первого стрелка из группы прикрытия — того самого ухажера-блондина и разворачивал ствол в сторону второго.

Все описываемое далее происходило одновременно. Третий выстрел Шо достиг цели, в то время как первый и последний выстрел его противника ушел в потолок. Аль-Махруд выскочил из-за стола, перевернув его на меня, и бросился бежать во весь опор. А вызвавший мои подозрения официант шмальнул по нам из нейроподавителя.

Это была моя ошибка. Вычислив его как потенциального стрелка, я, как только началась пальба, не позаботился о его нейтрализации, так как все время видел обе его руки и не предполагал, что он сможет включиться в нее так быстро. Нейроподавитель скорее всего крепился к телу под одеждой и наводился при помощи миниатюрного джойстика, вживленного в ладонь. При его площади поражения большой точности стрельбы не требуется.

Если бы у парня было оружие посерьезнее, моя ошибка могла бы стоить нам с Шо жизни.

Но более серьезного оружия у него не было. Наша броня рассеяла и поглотила заряд. Да, именно броня, ибо наши серые деловые костюмы, в которых мы явились на эту встречу, на самом деле были бронированной формой. Официант сей факт отметил, но осмыслить не успел. Иглогранатомет уже лег в мою ладонь, и я снес парню голову.

Иглогранатомет — оружие идеальное, если вам приходится вести огонь на поражение в общественных местах. Луч или пуля, не говоря уже о теплонаводящихся ракетах и гранатах класса «конан», пробивают человека насквозь или разносят его в клочья, накрывая заодно и случайных свидетелей, которые списываются как попутный ущерб, что делает саму операцию не слишком этичной. Игла же, настроенная исключительно на органику, впивается в тело всего на несколько сантиметров и взрывается лишь потом, производя разрушения, подобные тем, которые наносятся лучевым или огнестрельным оружием, но только для данного конкретного индивидуума. Я понимаю, что некоторый попутный урон при стрельбе в толпе все равно теоретически возможен и лучше было бы, чтобы иглогранаты разрывались исключительно в организмах злодеев, но современная наука еще далека от решения этой проблемы.

Зато мазил в Гвардии нет. Возможно, потому что они просто не возвращаются с заданий. Естественный отбор в миниатюре.