Гвардии Камчатка

В целом в период между Наполеоновскими войнами и началом 1850-х годов Санкт-Петербург представлялся официальному Лондону (да и британскому общественному мнению в основной своей массе) главным политическим противником. Как на Ближнем Востоке и на Кавказе, где англичане активно поддерживали (в том числе и оружием) воинственные горские племена, так и в Средней Азии. Туманный Альбион опасался любых действий, которые могли бы поставить под сомнение гегемонию Лондона в Южной Азии. Особенно после провала британской экспедиции по подчинению Афганистана в 1838–1842 годах. Кто знает, вдруг властный Николай Первый решит присоединить к своим владениям и Индию, считавшуюся жемчужиной в короне британских монархов?

Император Наполеон Третий

Но одной из главных прямых предпосылок для начала Восточной войны стало унизительное послание Николая Первого новому французскому императору Наполеону Третьему. Помня, что на Венском конгрессе 1815 года династия Бонапартов была признана нелегитимной, российский император обратился к своему новому коллеге «Monsieur mon ami» («дорогой друг») вместо единственно допустимого по протоколу «Monsieur mon fr`ere» («дорогой брат»). Это было особенно неприятно свежеиспеченному монарху, учитывая то, что к власти Наполеон пришел в результате военного переворота и его титул признавался многими довольно условно – родственные связи Наполеона Первого и Наполеона Третьего (иронично названного в 1852 году писателем Виктором Гюго «Наполеоном Малым»[30]) были, мягко говоря, довольно сомнительны.

Император Николай Первый. С картины Франца Крюгера

Была и другая причина – религиозная.

Россия издавна соперничала с Францией за право покровительствовать христианам, проживавшим на территории Османской империи, а к 1840-м годам споры разгорелись вокруг контроля над Вифлеемской церковью Рождества Христова. Париж напоминал про договор со Стамбулом 1740 года – по нему Франция получала право контроля над христианскими Святыми местами в Палестине. Россия, в свою очередь, обращала внимание на султанский фирман[31] 1757 года, восстановивший права Православной церкви в Палестине, а также Кючук-Кайнарджийский мирный договор 1774 года, дававший России право защищать интересы христиан в Османской империи.

Как результат, обе стороны требовали передать ключи от церкви «своим» – соответственно, католикам и православным (у последних, впрочем, они и так исторически были в руках). Поскольку турки не хотели ссориться с Россией и ключи не отбирали, Франция прислала в Стамбул – откровенно нарушив Лондонскую конвенцию – боевые корабли. Ключи пришлось передать католикам.

Русский канцлер Карл Нессельроде в ответ заявил, что Санкт-Петербург не потерпит оскорбления, после чего началась переброска русских войск на границу вассальных Турции княжеств Валахия и Молдавия.

В феврале 1853 года в Стамбул (в России его называли исключительно по-старому – Константинополем) направляется дипломатическая миссия светлейшего князя адмирала Александра Меншикова, начальника Главного Морского штаба и прямого потомка «полудержавного властелина». В ответ Франция усиливает эскадру в Средиземном море, а британский посол делает все, чтобы убедить султана Абдул-Меджида Первого в необходимости удовлетворения русских требований. «Удовлетворение», правда, было весьма своеобразным – очередной фирман владыки правоверных декларировал нерушимость прав «греческой церкви» на Святые места. Но – без каких-либо преференций для Российской империи.

Князь Александр Меншиков. С картины Франца Крюгера

21 мая 1853 года разгневанный Меншиков отбыл из Константинополя, а 1 июня Россия разорвала дипломатические отношения с Турцией. В конце июня русские войска стали входить в Молдавию и Валахию, ставшие залогом, «доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Англичане в ответ усилили свою Средиземноморскую эскадру.

Обстановка стала накаляться.

Впрочем, войны можно было еще избежать – спешно собравшаяся в Вене конференция великих держав в составе представителей Великобритании, Франции, Пруссии и Австрии выработала компромиссную ноту. России предлагалось вывести войска в обмен на признание (пусть и чисто номинальное) права на защиту православных и контроль над святынями в Святой Земле. Николай Первый, со своей стороны, был согласен, но тут против Венской ноты выступил султан – как утверждают, не без усилий британского посла. Как результат, дипломатический документ подвергся серьезному редактированию, и это была уже новая нота, на которую щепетильный в таких вопросах российский император уже не согласился.

Лунный вечер в Константинополе. С картины Алексея Боголюбова