Гвардеец. Том 1. Вернуть величие

— Коршунов, ты ничего не попутал? — холодно спросил меня парень, не думая натягивать штаны. — Стучаться тебя не учили? — он перевёл глаза на девушку и взял её за волосы. — А ты чего молчишь? Объяснишь брату, что нельзя так врываться, если не хочешь проблем?

Страсти накаляются.

— Кость, — хрипло протянула девушка. — Выйди, пожалуйста.

— Я сегодня добрый, поэтому считаю до трёх, — я махнул рукой и присел на скрипучую кровать, испытующе глядя на парочку. — Если за это время ты не исчезнешь с глаз, умоешься кровью.

— Ха-ха-ха! — манерно заржал тот и не думая надевать штаны. — Пошёл нахер!

— Раз, — спокойно протянул я, слегка напрягшись. — Два…

— Плевать, смотри, как я деру твою сестричку!

— Два на сопельках… — сжал я кулак.

Реакции не последовало. Что ж. Так и быть. Я спокойно поднялся на ноги и подошёл к неприятелю. Поглядел на сестру. Заметив в её взгляде явное нежелание сношаться, пожал плечами и спокойно убрал руку парня с её груди.

— Три, — смотрю в глаза незнакомцу.

— Ну всё, ублюдок! — парень резко натягивает штаны и замахивается.

Секунда — и его кулак уже висит в неестественном положении. Мне было достаточно мига, чтобы собственную кожу превратить в металл. Истошный крик боли разразился на всю берлогу, вторая рука потянулась за ножом, но слишком нелепо и медленно. Простым взмахом руки я снёс насильника с ног. Я посмотрел на застывшую с широкими глазами сестру, подбадривающе кивнул.

— Я мигом. Одна нога здесь, другая там, — с этими словами хватаю обидчика за волосы и прохожусь по его носу коленом, усиленным аурой. Кровь брызнула в стороны, окропив личико моей сестрички.

Но этого явно недостаточно, урок определённо не усвоен. Шагаю к стене и пару раз сталкиваю череп парня с бетоном.

После третьего удара оборачиваюсь на сестру. А она закрыла лицо руками и глухо плачет.

Убираю руку с ублюдка и присаживаюсь напротив сестры. Убираю локон волос с её грязного лица.

— Эй, ты чего плачешь? — спрашиваю у девушки, пока мужик стонет от боли. — Не плачь, ну. Я рядом, всё хорошо. Улыбнись же.

Но плач не останавливался.

— Я его как-то неправильно бью? — продолжаю я. — Давай член ему отрежу?

— Ты дурак, Кость⁈ — посмотрела она на меня мокрыми глазами. — Хочешь остаток жизни за решёткой провести?

Оу… я нахмурился, глянув на окровавленную морду хрипящего ублюдка.

— Не хочу. Я только зажил.

— Машенька, прошу тебя! — заскулил щенок. — Он же меня убьёт!

— Дай ему уйти, Кость.

— Отпусти, молю! — вторил тот, сложив ладони в молитвенной позе.

— Перестанешь плакать, если отпущу? — щурюсь.

Маша кивает. Делаю шаг к обидчику и беру его за шкирку.

— Да простят же меня Боги войны, — с этими словами открываю дверь. — До свидания.

Пинок под зад явно не стал бы лишним. Но и без того было интересно наблюдать за тем, как избитый выродок с припущенными штанами мчит изо всех сил куда-то вглубь переулка.

Закрыв дверь, я посмотрел на сестру. Она вытирала рукавами мокрое лицо, которое выражало искренни испуг. Но тот быстро сменился удивлением. Девушка будто не узнавала меня какое-то время.

— И мы здесь живем? — приподнял бровь, оглядевшись. — На этой помойке?

— Кость, не говори так. Это наш дом, — осуждающе посмотрела на меня сестра, поднявшись на ноги. — Нас выгнали из квартиры за неуплату. Мы тут уже второй год живём. Ты где драться научился?

— Всегда умел.

Не то чтобы я был сильно раздосадован фактом жизни в заброшенном подвале по соседству с помойкой. В сравнении с моим прошлым обиталищем это место цвело и пахло. Чего стоит возможность выйти на улицу, прогуляться по городу и при этом не понести риски быть убитым. Свобода дарила чувство гармонии и счастья, а такого я не испытывал давненько и всё в этом духе…

Но это не значит, что мы должны жить в этом дерьме всегда. Её брат больше не та безответственная и бесхребетная сволочь, какой была раньше. Как говорится, из дерьма похуже выбирались.

И всё же, обстановка в доме не просто скудная, её просто не существует как явления. Затхлые стены, посыпавшиеся в некоторых местах потолки и дырявый пол. Больше скажу, в любой момент всё это может рухнуть нам на голову.

Осторожно прикрыв хлипкую дверцу, я подошел к сестре. Она молча готовилась ко сну, умываясь. Положил руку на её плечо.

— Ты злишься на меня?

— Злюсь, — покачала она головой. — Завтра, когда меня его дружки по кругу пустят, а ты, если живым оставят, будешь стоять и на всё это смотреть. Не обижайся, когда я сильнее разозлюсь на тебя за это, — пробурчала она обиженно. — Сейчас мне и без тебя проблем хватает. Поэтому просто ложись спать, Кость.

Я оглянулся на дверь.

— Ну, мы закроемся.

— Они дверь выбьют.

— Да? — почесал я затылок. — Тогда они умоются кровью перед тем, как подумают о том, чтобы навредить тебе.

— А тебя убьют. Вот зачем ты полез, куда не просили? — легла она в койку и закрыла лицо одеялом. Захныкала.

Я присел на корты перед её лицом, убрал одеяло и улыбнулся.

— Ты опять за своё?

— Я не плачу, — отвернулась она. — Отстань.

— Не отстану, пока не выскажусь. Ты тут одна, поэтому слушай и не перебивай.

Маша притворилась спящей. Но я-то знал, что она не спит.